– Да, ты, наверное, права. Лучше умереть, чем так мучиться. От беспросветной тоски по человеку, которого любила больше жизни. От душевной боли, которую уже ничем не унять. Как жаль, что ничего нельзя вернуть. Так, как было прежде, уже не будет никогда! А по-другому мне не нужно. – Она снова легла и отвернулась к стенке.

Случилось то, чего больше всего боялась Ася: мать поделилась с ней своим горем, а так как их горе было общим, оно удвоилось для Аси и не принесло облегчения матери. Потому что нельзя обращаться за помощью к слабому, который сам еле держится на ногах.

Ася со слезами на глазах бросилась в свою комнату и, закрывшись на ключ, повалилась без сил на кровать. Она рыдала в голос, понимая, что слезы не приносят облегчения. Наоборот, душу словно тисками сжало – ни вздохнуть, ни выдохнуть, – и помощи ждать неоткуда.

Они обе загнали себя в угол, по собственной воле не оставив себе шансов ни на понимание, ни на прощение, ни на будущее. Ася с трудом заставила себя подняться и набрала номер.

– Следопыт, если ты немедленно не приедешь, случится что-то страшное и непоправимое.

Через полчаса она услышала звонок в дверь, затем стук. Почему мать не открывает, неужели так трудно? Ася поплелась к выходу. Зацепин влетел в квартиру, озираясь:

– Что случилось?

– Горе у нас случилось, разве не знаешь?

– Где она?

– У себя.

Он подскочил к спальне матери и толкнул дверь, но та оказалась запертой.

– Рита, с тобой все в порядке? Открой! Это я, Зацепин. Что произошло? – обратился он к Асе.

– Отношения выясняли.

– Нашли время! Рита, открой немедленно! – принялся стучать в дверь Зацепин. – Ася у себя в комнате заперлась и не открывает.

«Не поверит, – подумала Ася. – Кто тогда тебя в квартиру пустил? Ну разве что дверь оказалась незапертой. Это у нас в последнее время часто бывает».

– Идет, – прошептал Зацепин, приложив ухо к двери. – Бегом к себе, чтобы она тебя не увидела.

Дверь открылась, и на пороге появилась взволнованная Маргарита. Она еле держалась на ногах, опираясь плечом о косяк. У Зацепина даже дух захватило от жалости. Не было того, чего он для нее сейчас не сделал бы. Только бы она пришла в себя, снова ожила и была счастлива!

– Что с Асей?

– С ней все в порядке, не волнуйся. А вот ты совсем сдала.

– Да, кажется.

Она сделала шаг назад в комнату, и если бы Зацепин не подхватил ее, рухнула бы на пол. Он помог ей добраться до кровати. Маргарита легла, снова укутавшись в шарф.

– Я вызову врача.

– Нет, мне уже лучше. Лишь бы с Асей ничего не случилось.

– А может, тебе в больнице полежать, сил поднабраться? Тебя подлечат, на ноги поставят. Да и людей там много, и каждый со своей болячкой, так что скучать не придется. Как увидишь, что и другим в жизни достается не меньше, чем тебе, легче будет смириться и со своим горем. Ни одна семья на свете без потерь не живет.

– Я не оставлю Асю одну.

– Она не одна. Особенно теперь, когда я ее взял к себе на работу. У нас там такая кутерьма, что ей некогда будет задумываться. Сейчас вам обеим лучше находиться среди людей. Сами не заметите, как окружающие по чуть-чуть, по ниточке разберут ваше горе, вот вам меньше и останется. И вы поймете: нужно жить дальше, что бы ни произошло. Не вы первые, с кем такое случилось, не вы последние. Все когда-нибудь через смерть близких проходят, и не один раз. Дети вынуждены хоронить родителей, жены мужей.

«Бывает даже так, – не сказал, но подумал Зацепин, – что родители хоронят детей, а это гораздо хуже. И все равно жизнь продолжается».

– Пойди к ней, посмотри, как она там? – попросила Маргарита.

– Хорошо, посмотрю. А ты вставай потихоньку и выбирайся на кухню. Мы с Асей сейчас что-нибудь поесть приготовим. Если вы сами решили голодать, то хоть гостя-то покормите?

Зацепин зашел за Асей, и они отправились в кухню.

– Ты готовить-то умеешь?

– Умею, но не люблю.

– Не завидую я твоему мужу.

– Я найду такого, который сам любит готовить.

– Ты лучше разыщи такого, который будет тебя любить.

– Это уж само собой разумеется.

– Ну не скажи, Оса, в жизни бывает всякое.

– Что ты собрался готовить? – Ася устроилась в кресле с ногами и приготовилась наблюдать.

– Ты хотела сказать: что будем готовить мы? – Зацепин заглянул в холодильник, вытащил кастрюлю и открыл крышку. – Как вкусно пахнет. Для начала разогреем мясо с овощами. А пока оно греется, сделаем салат из помидоров и огурцов. Со сметаной… которой на донышке, поэтому добавим растительное масло… которого всего-то осталось со столовую ложку. Но нам хватит. Ты не забыла, что тебе завтра на работу? А раз ты будешь весь день занята, то к вечеру явишься домой разбитая и усталая. Поэтому за продуктами мы с тобой сходим сегодня. Забьем до отказа холодильник всякими вкусностями, и жизнь уже не будет казаться такой серой и беспросветной. Чего сидишь? Режь огурцы, помидоры, пока я с зеленью вожусь. Петрушку и укроп я сначала ненадолго замачиваю в холодной воде. Добавляю в воду побольше соли, которая вытянет все нитраты. Затем промываю в проточной воде, и она уже годна к употреблению.

Салат на столе, мясо в порционных тарелках, остатки тортика порезаны на кусочки. Маргарита вошла в кухню и села за стол.

– Ты как, не будешь против, если я после ужина ненадолго заберу Осу с собой прошвырнуться по продуктовым магазинам?

Как же они обе устали жить без уверенного и бодрящего мужского голоса, умеющего расшевелить, увлечь, избавить от упаднических настроений, вселить надежду, что не все еще потеряно и стоит хотя бы попытаться вырваться из цепких лап безысходности. Ведь никакие они не особенные, а сделаны из того же теста, что и другие. А потому так же, как и все, найдут в себе силы, выберутся наконец на свет из непроглядного мрака обрушившейся на них беды и поймут, что жить дальше нужно. Так как если бы было по-другому, человечество давно бы вымерло, не оставив о себе даже воспоминаний.

Они ели молча, и каждый думал о своем. Но общая на всех мысль одинаково приходила в их головы. Поэтому никакие слова и не были нужны: все и так ясно, яснее просто некуда.

На следующий день Зацепин заехал за Асей, словно опасался, что она не явится в редакцию.

– Ты теперь постоянно будешь подвозить меня?

– Могу и постоянно, если хочешь, чтобы тебя возненавидели.

– Не хочу.

– Тогда, как и все, будешь добираться до работы на метро. Пока машину себе не купишь. Хотя у тебя она, кажется, уже есть. Права, что ли, не можешь получить?