— То есть, пока внимание русских будет направлено на «Пасифик Интерпрайз»…

— Вот именно. Когда же мы обнаружим субмарину и принудим ее к всплытию, на Аландах проявится еще одно судно радиоэлектронной разведки, о котором никому ничего известно не будет. И помешать ему уже будет некому. Впрочем, оно уже тут, — закончил Палмер.

— А как же тот парень, специалист по системам русской связи? — напомнил Йорк. — Вы его так и собираетесь прятать? Даже от меня? Я должен знать тех, с кем придется делать одно дело.

— Он уже здесь, на Аландах. Я обязательно представлю вас друг другу, всему свое время, — на лице Палмера заиграла надменная улыбка технократа. — А теперь поговорим о координации действий судов стран-участниц. Нужно сделать так, чтобы они не мешали выполнению главной задачи…

Вечер на балтийском побережье выдался тихим и спокойным, что поздним летом случается нечасто. Безоблачная высь переливалась золотыми гроздьями созвездий. По зыбкой поверхности моря разливался, вспыхивал таинственными блестками призрачный лунный свет. Катились волны, гладкие, словно отполированные, вспыхивая мгновенным блеском и потухая.

Двое мужчин в штатском, неторопливо прогуливавшихся по ночному берегу, напоминали скорее гражданских курортников, запоздавших в дом отдыха к ужину, чем офицеров российского ВМФ.

— Ну что, Илья Георгиевич, — промолвил вице-адмирал Столетов, присаживаясь на камень у самой кромки воды, — завтра в море. Первое боевое задание. Волнуетесь? Даже не знаю, поздравлять вас или сочувствовать. Вы взялись за очень важное, ответственное дело, но оно и чрезвычайно опасное.

— За последние двадцать лет я был в море дольше, чем на берегу, — заметил Макаров.

Вот уже третий месяц он служил на Балтике. Мини-субмарина «Макаров» четырежды выходила в море под его командованием для обкатки, доводки и координации действий команды — от борьбы за живучесть до отработки противоторпедных зигзагов. Десять членов экипажа — это немного, каждого можно узнать, почувствовать, чем дышит человек. Учения убедили командира в правильности подбора экипажа вице-адмиралом Столетовым: подводники грамотные, со стажем службы едва ли не на всех сериях существующих во флоте субмарин. Макаров внимательно изучил личные дела экипажа. За плечами этих офицеров были и многомесячные автономки, и пожары в отсеках, и потеки контуров в реакторах… Как и у Морского Волка, ни у кого из этих людей не было близких родных: в экипаж подбирались или бывшие детдомовцы, или холостяки, похоронившие родителей. В этом вопросе Столетов был последователен и строг. Наверняка учитывал историю «Курска», когда родственники погибших подняли справедливый шум, с охотой подхваченный международной прессой. Уж лучше с самого начало пресечь подобный поворот событий.

Командир влюбился в новую субмарину сразу и безоглядно. Маневренная, легкая, скоростная, она скорее напоминала какого-нибудь океанского хищника, чем творение человеческих рук. Конечно, до разрушительных возможностей атомного «бомбовоза» ей было далеко. Но ее создатели и не собирались сотворить подводного терминатора, способного испепелять города с миллионным населением. Секретная мини-подлодка была способна на такие вещи, которые командирам ракетоносцев и не снились: незаметное проникновение в чужие территориальные воды, проход по рекам и даже прослушка совсекретных узлов связи вероятного противника. В современной морской войне ни один корабль не подпустит чужую субмарину ближе, чем на тридцать-сорок морских миль. Водоизмещение, количество ядерных боеголовок и мегатонные эквиваленты Хиросимы не всегда являются решающими аргументами в борьбе за влияние на море.

Если атомную подлодку можно уподобить рыцарскому двуручному мечу, то мини-субмарина — это тонкий изящный стилет. Но кто сказал, что в поединке надо лишь размахивать тяжелым полутораметровым клинком? В конце концов, в борьбе за выживание человечество выиграло не столько благодаря силе мышц и тяжелому вооружению, сколько благодаря хитрости и ловкости, которыми не обладали конкуренты, ушедшие с арены мировой истории.

Сквозь грифельную штриховку полупрозрачных голых ветвей серебрился огромный ангар с сухим доком. Из окон второго яруса пробивался неяркий свет: инженеры, имеющие особый допуск, в последний раз проверяли узлы и механизмы «Макарова». Огромный топливозаправщик неторопливо подъехал к воротам и исчез в чреве серебристого строения.

— Силовая установка для подзарядки аккумуляторных батарей у вас сверхэкономичная, абсолютно бесшумная — каталитическая, ни одной подвижной детали… Но всплывать для подзарядки батарей все-таки следует ночью и только в пасмурную погоду, — напомнил адмирал Столетов.

— Знаю. Случайные самолеты и вертолеты, торговые и рыболовные суда, — кивнул Макаров, уже привыкший, что действовать ему придется не просто скрытно, а практически нелегально.

Недаром вице-адмирал называл «Адмирала Макарова» каперским кораблем.

— Спутниковый мониторинг куда опасней, — серьезно добавил Столетов. — Практически вся акватория Балтики… и не только, денно и нощно изучается из космоса. И не одними нами. Снимки с американских гражданских спутников ежечасно вывешиваются в Интернете, и любой желающий может, как говорится, приблизить изображение, взглянуть и убедиться. И даже за относительно небольшую плату заказать подробную фотографию любого квадрата практически любой точки земли. Запомните, что большинство открытий мелких астрономических объектов совершено любителями разглядывать ночное небо в телескоп в свободное от основной работы время. Профессионалы могут не заметить вас, но армия любителей сенсаций, искатели инопланетных объектов наверняка обнаружат невиданный до этого корабль, всплывший из глубин.

— А аварийное всплытие? — прикинул командир субмарины. — Или какой-нибудь форс-мажор? Этого нельзя исключать. Как ни надежна субмарина, ее делали люди.

— В автономке бывает всякое, — согласился собеседник. — Сам не раз ходил. Однако постарайтесь держаться в светлое время суток под водой до последнего. А если что случится, опыта у вас хватает. Надеюсь, сумеете принять правильное решение. На то и командир на корабле. Кстати, все время забываю спросить: со старпомом нашли общий язык?

— Понемногу находим, — ушел от прямого ответа Илья Георгиевич. — Время покажет.

Старший помощник, кап-три Николай Даргель не понравился ему с первого взгляда, хотя и придраться вроде бы было не к чему. Неулыбчивый, постоянно застегнутый на все пуговицы, он распространял вокруг себя флюиды напряженности и уныния. Да и слишком уж педантичными были его требования, слишком уж придирчиво он следил за выполнением уставов и инструкций. В подплаве, а уж тем более в реальном боевом походе подобное не всегда шло на пользу. Терялись драгоценные минуты и секунды. А форсмажор такое дело, что проблемы при нем стремительно усугубляются, если вовремя не принять меры.

— Мне все-таки кажется, что вы с ним сработаетесь, — продолжил адмирал, поднял из-под ног камушек и по-мальчишески бросил его в море — камушек с коротким чмоком поскакал по водной глади, как по тонкому льду.