Анна достала из сумочки косметичку, извлекла из нее помаду и провела ею по губам. По большому счету она до сих пор был довольна своей внешностью: не красавица, но приятная женщина, к тому же, наделенная хорошей фигурой. О том, чтобы она оставалась стройной, успешно позаботилась природа, самой Анне для этого не надо было прилагать никаких особых усилий. И за это она всегда была ей благодарна.

Анна едва успела снова усесться на свое место, как в дверь постучали. Миловидов в сопровождении конвоира вошел в ее кабинет, как в свой собственный, широко улыбнулся ей, прошествовал к стулу, и, не спрашивая разрешения, сел. После чего несколько мгновений внимательно рассматривал ее.

– Эта помада вам идет больше, чем предыдущая, – оценил он. – Вам вообще подходят более яркие и насыщенные цвета. Я надеюсь, что как-нибудь мы с вами сходим в магазин, и я подберу вам ваш истинный цвет. Я в этих делах отлично разбираюсь.

– Вряд ли это событие когда-нибудь состоится, – сухо отреагировала Анна. – Боюсь, что в ближайшие долгие годы у вас нет никаких шансов посетить магазин косметики. Особенно, если вы не измените своего поведения и не начнете сотрудничать со следствием. Я настоятельно рекомендую вам это сделать.

– А я вам настоятельно рекомендую заняться своей внешностью. И еще одеждой. Этот костюм не свидетельствует о хорошем вкусе. Он никакой. А я больше всего терпеть не могу никаких людей. Это так не эротично – быть никаким.

– А вы все оцениваете исключительно по этой шкале? – не выдержала Анна и тут же прикусила губу. Обещала же себе не втягиваться в эти бессмысленные дискуссии. Он специально затевает подобные разговоры, чтобы увести ее от сути дела. В таком случае к ней и перейдем. Она положили перед ним листок. – Взгляните сюда?

– Что это? – бросил небрежный взгляд на листок Миловидов.

– Список фирм, которые вы привлекли для спасения банка.

– В самом деле, кажется, эти фирмы. И что?

– Очень любопытный перечень. Вы не находите?

– Я здесь вообще ничего не нахожу.

– Тогда я поясню. О каждой из этих фирм в нашем ведомстве есть определенная информация.

– Неужели вы поделитесь ею со мной?

– И с большой охотой.

– А как же служебная тайна?

– Считайте, что я ее нарушу. Ради вас.

Миловидов наклонился в сторону Анны.

– А знаете, гражданин старший следователь, у нас может получиться…

– И я так думаю, что мы успешно закончим это дело. А теперь, уж извините, о фирмах. Уж очень любопытные эти фирмы. Возьмем фирму под названием: «Гарант». Ее владелец – некто Петр Кирьян. Он не случайно назвал так свою компанию. Он действительно гарантировал, что те, кто будет платить ему, назовем это, взносы, гарантированы от поборов других криминальных групп. Потому что этот Кирьян контролировал и, к сожалению, контролирует до сих пор основные городские рынки. И те, кто на них торгуют, вынуждены платить ему оброк. Иначе долго они там не продержатся. Вторая фирма носит название «Текора» и принадлежит некому Борису Фищуку. Свой капитал он сколотил на торговле наркотиками. Однажды дело дошло даже до суда, но за недостатком улик его оправдали.

– Вот видите, значит, он ни в чем не виновен.

– Виновен. Прокуратуре это известно доподлинно. Вот только собрать улики не всегда удается. Он действует через посредников, поэтому пока неуязвим. Но продолжим, если вы не против.

– Я только «за», – беседовать с вами невероятно увлекательно. Узнаешь так много интересного.

– Очень рада. Охранная фирма «Витязь», ею владеет Александр Карпачев. Начинал, как карманник, потом стал специализироваться на квартирных кражах. Отсидел пять лет. Вернулся – занялся охранным бизнесом. Его витязи замешаны в ряде уголовных дел, включая покушение на убийство. Эрнест Бесаев занимается самой различной коммерческой деятельностью, он – один из самых состоятельных людей области. А по совместительству – глава этнической преступной группировки, хранитель ее общака. Я так полагаю, что именно эти деньги он и положил тогда в ваш банк. Более того, мне точно известно, что он привез их крупными купюрами на машине в нескольких чемоданах. Вот протокол допроса кассира банка Тереховой Марии.

– Это преступление – возить деньги крупными купюрами в чемоданах?

– Нет. Дело в другом. Вы прекрасно знали преступный характер происхождения этих капиталов и помогли их отмыть, так сказать, сделать честными деньгами. И вы прекрасно знали, что на них – кровь ни в чем не повинных людей. А вы не только не сообщили в соответствующую службу о крайне подозрительном характере этих операций, но и сделали все, чтобы это скрыть. Поэтому я предъявляю вам первое, но далеко не единственное обвинение в нарушении закона, запрещающее отмывание денег. Вся доказательная база у меня есть в наличии. А это уже влечет за собой не только запрет на занятие вами должностей в финансовой сфере, а также возможный отзыв лицензии вашему банку, но и уголовную ответственность. Видите, как быстро мы с вами разобрались? Хотя это только начало, всего лишь один эпизод вашей многогранной преступной деятельности. И я начинаю уже с завтрашнего дня работать над другими. Надеюсь, что и здесь мы с вами добьемся столь же быстро и точно такого замечательного результата.

– Я вас поздравляю, гражданин старший следователь, даже не ожидал такой прыти, – улыбнулся Миловидов своей неподражаемой улыбкой.

– Зовите меня Анной Марковной. Я сегодня добрая.

– Спасибо, Анна Марковна, за вашу доброту. Жаль, что мы не можем с вами выпить вина на брудершафт и отпраздновать такое радостное событие в вашей жизни: вы отправляете меня за решетку. Представляю, как вы торжествуете.

– Не без этого, Владимир Эдуардович. Вы – сложный подследственный. И любая победа над вами радостна.

Казалось, Миловидов о чем-то задумался.

– Хотя… это еще как посмотреть, кто в итоге окажется за решеткой…

– Как прикажите вас понимать? – удивленно спросила Анна.

– Разумеется, фигурально. С точки зрения формальной логики за решеткой буду пребывать я.

– А разве существует другая, неформальная логика? Я-то по наивности всю жизнь полагала, что логика только одна.

– Это, и в самом деле, вы думали по наивности. Потому что, на самом деле, моя дорогая Анна Марковна, в тюрьме будете находиться вы.

– Я вам разрешила сегодня называть меня Анна Марковна, но безо всяких идиотских приставок к имени. И что же это за тюрьма, в которой я окажусь?

– Да вы, как родились, так в ней и находитесь, потому что тюрьма – это и есть ваша жизнь. – Миловидов вдруг вместе со стулом сделал несколько шагов вперед. Так близко от нее он еще не располагался, теперь их раздело только плоскость стола. – Я как никто знаю людей, а уж женщин – подавно. Я вас всей кожей чувствую. – Он вытянул вперед руку. – Вот этой кожей, – показал он.