Фредерикс быстро взглянул на нее и снова перевел внимание на спящего друга. Сладкий Уильям также посмотрел на Рени с удивлением.

— А котелок у тебя варит, верно, дорогуша? — заметил он, впечатленный.

Рени стало стыдно, но лишь слегка. Все эти люди вели себя так, словно попали в какую-то приключенческую игру, в которой все обязано завершиться благополучно, и худшее, что может случиться с игроками, это то, что они наберут мало очков.

— Знаете, не рассчитывайте, что впереди вас ждет вежливое «Конец игры», — проговорила Рени, продолжая размышлять вслух. — Я сама видела, как погиб человек, пытаясь пробиться в эту Сеть. И не имеет значения, где произошло то, что мы видели, с супругами Атаско, в РЖ или ВР — они в любом случае мертвы. — Она заметила, что повышает голос, и постаралась взять себя в руки. — Это не игра. Мой брат умирает… а может быть, уже умер. И я уверена, что всех вас, так же как и меня, охватывает тревога… Так давайте займемся делом.

Настало недолгое молчание, которое нарушил Т-четыре-Б — усеянный шипами боевой робот:

— Мы слушаем. Валяй, говори.

Рени помедлила с ответом. Перед ними стояли слишком сложные проблемы. Она почти не знакома со своими спутниками, и у нее нет готовых ответов. Не говоря уже о том, что она даже толком не понимает, на какие вопросы отвечать. К тому же Рени устала подталкивать этих незнакомцев вперед. Они представляли из себя странную группу и проявляли слишком мало инициативы, которую им приписывал Селларс, а из тех немногих людей, кому она полностью доверяла, рядом находился по сути лишь !Ксаббу, потому что Мартина как-то странно изменилась и уже не была прежней, спокойной и всезнающей.

— Послушайте, — заговорила Рени снова, — я согласна с тем, что нам не следует высаживаться на берег — если только не останется иного выхода. Даже насекомые здесь размером с динозавров, а кроме них тут могут обитать и другие существа. Пока мы еще не видели птиц, но это не значит, что их здесь нет, а какая-нибудь чайка может запросто проглотить нас всех разом.

— Тогда что мы можем сделать, если не просто плыть дальше? — спросила Кван Ли.

— Ну, я не утверждаю, что мы сумеем изготовить мотор, но можно ведь грести или смастерить какой-нибудь парус. Почему бы нам, например, не оторвать кусок листа побольше этого, — она показала на навес, — и не пустить его в дело?

— Без мачты парус бесполезен, — угрюмо заметила Флоримель. — Это любому известно.

Рени приподняла бровь: значит, молчаливая женщина все-таки может говорить.

— Так ли это? А разве мы не сумеем сделать нечто такое, что хотя бы уловит ветер? Как называются эти штуковины у ракет-челноков? Тормозные парашюты? Так почему бы нам не сделать обращенный в другую сторону «несущий» парашют и не привязать его тонкими жилками листа?

— По-моему, у Рени неплохие идеи, — заметила Кван Ли.

— О, она самый настоящий Бобби Уэллс, — отозвался Сладкий Уильям. — Но сколько у нас на это уйдет времени? Вполне возможно, что мы раньше умрем от голода.

— Но нам ведь не нужно есть, разве не так? — Рени обвела всех взглядом. Лица симов внезапно стали серьезными. — Ведь все… как-то заранее подготовились. Вы же не могли отправиться в онлайн надолго, не подключившись к системам искусственного питания?

— Меня, наверное, сейчас питают внутривенно, — с неожиданной тоской сообщил Фредерикс. — В том госпитале.

После быстрого опроса выяснилось, что с этой стороны неприятностей ожидать не приходится. Все утверждали, что предусмотрели то или иное устройство, которое обеспечивает автономность. Даже Уильям соизволил приподнять завесу романтического ореола и сообщил:

— Я, наверное, спокойно продержусь неделю или около того, но потом остается надеяться, что обо мне кто-нибудь позаботится.

Однако путешественники предпочитали не распространяться насчет своей офлайновой жизни, что заново пробудило в Рени отчаяние.

— Послушайте, мы сейчас в ситуации, когда речь идет о жизни и смерти, — заявила она. — И у каждого из нас должны иметься веские причины находиться здесь. Мы должны доверять друг другу.

— Только не принимайте все на свой счет, — поморщился Уильям. — Мне попросту не нравится эта долбаная затея «давайте-ка расскажем друг другу свои истории». Никто не имеет права знать что-либо о моей жизни. И если хотите выслушать мою историю, то сперва вам придется это право заслужить.

— И что же такого ты хочешь узнать? — вопросила Флоримель. Ее темилюнский сим весьма убедительно воспроизвел сердитое возмущение, — Мы здесь все своего рода калеки, мисс Сулавейо. Ты, он, я, все мы. По какой иной причине этот Селларс стал бы нас выбирать? И с чего, по-вашему, мы все подготовились к долгому пребыванию в онлайне?

— Говори за себя, — процедил Уильям. — У меня своя жизнь, и она не включает фантазию «Спасение мира в этот уикэнд». Я просто хочу выбраться отсюда и отправиться домой.

— А я не был к такому готов, — уныло проговорил Фредерикс. — Поэтому моим предкам и пришлось везти меня в госпиталь. Орландо тоже ничего такого не ожидал. И то, что мы здесь очутились, своего рода сюрприз. — Он задумался. — Интересно, где он сейчас? В смысле, его тело?

Рени закрыла глаза, стараясь сохранять спокойствие. Ей хотелось, чтобы !Ксаббу вернулся с края листа, но тот все еще разглядывал проплывающий мимо берег.

— У нас есть дела поважнее споров, — сказала она наконец. — Фредерикс, ты говорил, что пытался выйти в офлайн и тебе стало очень больно.

Юноша кивнул:

— Это было ужасно. Просто ужасно. Вы и представить не можете, насколько плохо. — Он содрогнулся и скрестил руки перед грудью, обнимая себя.

— А ты мог с кем-нибудь общаться, Фредерикс? Ты говорил с родителями?

— Зовите меня Сэм, хорошо?

— Сэм. Ты мог разговаривать?

Он подумал, прежде чем ответить.

— Думаю, нет. То есть я вопил от боли, но сейчас вспоминаю, что не слышал себя. Пока находился… здесь. Мне было так больно! Вряд ли я смог бы выдавить хоть слово… вы просто не знаете, какая это мука…

— А я знаю, — заметила Флоримель, но в ее голосе не ощущалось сочувствия. — Я тоже выходила в офлайн.

— Правда? И что произошло? — спросила Рени. — Вам удалось найти способ сделать это самой?

— Нет. Я была… устранена, совсем как он, — невозмутимо пояснила женщина. — Это случилось до того, как я оказалась в Темилюне. Но он прав. Боль просто неописуемая. Я скорее умру, чем соглашусь испытать ее снова.

Рени уселась поудобнее и вздохнула. Огромный оранжевый диск солнца не так давно опустился за лес, и ветер посвежел. Над их головами беспорядочными рывками летало нечто насекомообразное.

— Но почему ты не могла отыскать свою нейроканюлю? Может, ты ее и не видела, но уж нащупать-то смогла бы?

— Не будь наивной, дорогуша, — сказал Уильям. — Информация, поступающая в мозг от кончиков пальцев, не более реальна, чем та, которая поступает от ушей и глаз. Для ее подачи и предназначен нейронный шунт. А у тебя что, имеется что-то получше?