Пока та, обжигаясь чаем, пыталась успокоиться, Инесс села рядом и обняла ее за плечи.

– А теперь послушай старую добрую Инесс. Твой бывший мог тебя проклясть сгоряча и не подумав. Но последствия своего поступка он должен был осознать? Думаешь, что он чувствует, когда снится тебе?

– Не знаю, – вытирая слезы, ответила та. Все разговоры о первой и последней любви бередили незаживающую рану в душе. И ей было очень больно. Она даже дышать старалась через раз, чтобы снова не разрыдаться на глазах у подруги.

– А я знаю. Ему снишься ты! И нормальный мужик, которому второй месяц снится его бывшая невеста, давно бы прибежал на край света и нашел источник своих снов! Если он этого не делает, значит, на то есть как минимум две причины. Первая – он не может. Вторая – не хочет. Вот и все.

Она достала из рукава белоснежный платок и стала вытирать заплаканные глаза девушки.

– Если не может – значит, он в тюрьме, или вообще на краю света. Когда ты его видишь, он жалуется на судьбу?

Беата молча помотала головой.

– Значит, он просто не хочет тебя искать, но связан с тобой этим заклятьем и ему нравится тебя мучить! Значит ты, моя дорогая, должна чувствовать себя свободной от такого подонка, и можешь искать ему замену. – победоносно завершила Инесс свои безупречные логические выкладки.

– Не хочу. – Беата одним словом разрушила всю блестящую теорию подруги.

– Надо через «не хочу». Решиться один раз – как потерять девственность. А потом будет легче. – Инесс улыбалась, явно чувствуя себя в своей тарелке.

– Инесс, не надо уговаривать меня на постель. Как можно вообще иметь дела с мужчинами, если ты их любишь всем сердцем, а они тебя проклинают!

– Никто не требует от тебя их любить. Физиология! Все, что тебе нужно, это простой физический акт, как ты не можешь это понять? – горячо убеждала боевой маг подругу.

– Инесс, давай напьемся, а? – неожиданно поменяла тему Беата.

– Не вопрос. У тебя завтра что?

– Только бумаги, с утра до вечера.

– А у меня вообще отпуск до осени. Так что, гуляем! Предлагаю кабак у Ратуши. Там прилично кормят, пиво не разбавляют и на вышибалах не экономят – нас никто и пальцем не тронет.

И подруги направились в город.

Когда Беата впервые попала в маленький городок имперской провинции с папиным обозом с мукой, она была совершенно очарована. Шумная толкотня и суета морского порта одновременно и пугала, и ошеломляла, словно в прохладной речке ловишь руками жидкий огонь. Они приехали на ярмарку, и пестрый рынок со своими бесконечными торговыми рядами, разномастными лавками, разноцветными товарами и разнообразным говором продавцов затягивал и не отпускал. Отец усмехался, глядя на маленькую Беату, и советовал ей держаться поблизости и не слишком увлекаться манящими прелестями города.

Все тогда было впервые – театр на площади Трех фонтанов, со странно наряженными людьми, цирк тут же, рядом, на другой стороне тротуара, с улыбающимися клоунами и рискованными канатоходцами. А эти бесконечные ларечники со всякой блестящей ерундой на прилавке, которую, конечно же, всю было необходимо купить Беате и ее сестрам! Город притягивал и манил, поэтому, когда отец волевым усилием принял решение отправить ее в Академию, она облегченно вздохнула – наконец-то у нее начнется своя взрослая жизнь, полная интересных занятий, встреч и прогулок!

Реальность оказалось не такой уж радужной, и прогулки были отложены до лучших времен. Насладиться любимым городом удалось только на третьем курсе, вместе с обожаемым и ненаглядным Дьюриттом. Они бродили дни напролет, безбожно прогуливая лекции, покупали горячие пирожки с ягодами, жадно ели на бегу и сладко целовались в портовых переулках, вдыхая запахи моря и сырого дерева.

Как, как Дьюритт мог все это бросить, предать и наложить на нее проклятие? Неужели утерянный магический дар был для него важнее их любви? Неужели все эти пассы руками имели значение, когда у них на двоих было самое большое и важное в жизни – любовь? Беата не поняла это тогда и не понимала сейчас. От этого желание напиться и забыть обо всем только усиливалось.

Таверна у Ратуши не закрывалась ни днем, ни ночью. Днем там обедали достопочтенные горожане с женами и детьми, вечером – стражи Дозора отдыхали от трудов праведных, ночью бывала публика разного пошиба. Но двум девицам – магистрам магии беспокоиться было не о чем – хозяин заведения высоко ценил возможность господ магов спокойно отдыхать именно в его таверне, поэтому порядок и спокойствие обеспечивал на высшем уровне.

Но не мог предусмотреть одного – девицы, вследствие неожиданных новостей, так напились, что впору было спасать гостей от них, чем наоборот. Та, что повыше и черненькая, громко декламировала частушки с обилием матерной и половой лексики, а что пониже и русоволосая – всю таверну пыталась убедить, что мужчины сволочи и добра от них не жди. Пикантность ситуации была в том, что аудитория ее моральных сентенций была исключительно мужской. И если матерные частушки они слушали с удовольствием и даже подпевали, то быть «последними крэговыми детьми», которым «надо обрезать все хозяйство, чтобы не болталось», – не желали. Наконец, светленькая на середине особо заковыристой угрозы мужскому достоинству, вырубилась, и черненькая с удивлением уставилась на подругу.

– Беата? Крэг тебя возьми, как я тебя до дома донесу, а?

– Вы позволите вам помочь, леди? – неожиданно раздался приятный голос. Инесс подняла глаза, но единственное, на чем смогла сфокусировать свой взгляд, – это высокий рост и мужской пол говорящего.

– Позволяю! – величаво махнула она рукой и вырубилась сама.

Утром Беата проснулась с больной головой и гудящими мышцами. Поспала она на удивление хорошо – в этот раз возлюбленный-предатель ей не снился. Однако как она вернулась домой из развеселого кабацкого угара, девушка не помнила напрочь! Сначала они с Инесс выпили легкого «дамского» игристого вина, потом догнались крепленым красным, потом какие-то добрые мужички предложили им пива. Беата застонала и повалилась на подушку. Вот пиво точно не надо было мешать с вином!

Сверху раздались медленные шаги. – Инесс также маялась похмельем. Подруга спустилась по лестнице, прошла через общий коридор и появилась в проеме дверей убежища Беаты. Выглядела она соответственно вчерашним событиям – с бледно-зеленым лицом и взлохмаченными волосами.

– Зачем мы вчера пили пиво? – был ее первый вопрос. – И где у тебя кофе?

Несмотря на плохое самочувствие, Беата рассмеялась – подруга помнила то же, что и она. – Ты лучше скажи, как мы попали домой?

– А разве не ты нас привела? Я после пятой кружки пива ничего не помню. – Инесс безуспешно шарила по маленькой полочке подруги в поисках мешочка с зернами.

– Память мне отказала уже на второй, – в легком замешательстве ответила Беата. Она отправила девушку на диван и вытащила мешочек с кофе из жестяной банки с надписью «сахар».