Клод был счастлив, как мальчишка! Софи была с ним – такая кроткая, ослабевшая, не накрашенная и не наряженная – она была только его.

Он предлагал Софии выйти и сфотографироваться чуть ли не по всему пути следования, но тут же виновато смотрел на ее все еще синюю руку, и пытался отказаться от намерений. Но Соня самоотверженно уже выскакивала из вагона и поезд уходил. Она гордилась своим родным городом, таким беззастенчиво красивым и не желающим казаться серым. Кто не жил в более рационально устроенных и от того весьма прижимистых странах, тот не поймет такой расточительности властей, что царских – не экономивших на банях, что советских, самовыражавшихся в сфере обустройства станций метро. Но и без понимания проникнется духом пещеры с сокровищами, в которую попали, того не ожидая.

Впрочем, сами москвичи давно ничего вокруг себя не замечают. Сомнамбулическое размышление под мерный стук колес – самое логичное занятие в метро, особенно днем.

Ангелы мчались за вагоном метро по туннелю наперегонки, не желая зависнуть над поручнями метро. Для них это было экскурсией по подземному царству. Они чуть не проскочили нужную станцию. Счастливый Клод привлекал повсюду внимание дам и девиц, все смотрели на измученное лицо Софьи и недоумением – что мог найти такой безусловный красавец в этой белой мышке? Соня взяла себе на заметку, что расслабляться нельзя не по какому поводу: чуть ослабел – соперницы нацеливаются на добычу. И если сейчас она в Клоде уверена, то долго сдавать позиции никак нельзя.

И вьют наконец билеты в «банный Версаль» куплены, Соня растянулась на полке, созерцая поистине гипнотизирующие узоры из плитки. И Клод взялся массировать ее руку.

Соня, которая после того, как рассказала Клоду по дороге домой о том, как она видела себя изнутри на операции. И, а заодно и о ночи в отделении реанимации. Но, увидев, что у него заходили желваки на щеках от того, как халатно относились к его невесте, да и ее соседям по палате, в тему углубляться не стала. Не рекламный для родины момент здешняя медицина.

У нее теплилась надежда, что Клод сам предложит остаться им жить здесь, в Москве. Поэтому его поведение в метро и бане, его явное восхищение, наполняло ее надеждой на то, что ее любимый сам попросит ее не переезжать в Австралию. Она пока боялась чужой страны, незнакомого климата и… возможной скуки на чужбине. Ангел Софьи рассказал Ангелу Клода о чаяниях женщины. И тот внушил подопечному эту тему для разговора. Поэтому, глубоко вздохнув, Клод, очень боявшийся после новогодней ночи упоминания темы брака и переезда в Австралию, все же решился заговорить о главном для себя.

– Софи, если те не хочешь уезжать со мной в Австралию, значит, я останусь с тобой здесь. Когда я лез в твое окно, я думал, что если ты умерла, перерезав себе вены в джакузи, я лягу рядом и вскрою свои. Мне раньше казалось преувеличением то, что Ромео с Джульеттой совершили суицид, а не сбежали попросту из дома вместе. Но в тот момент я понял, что жить без тебя не смогу. Мне даже все равно стало, что мой сын останется сиротой. Он ведь с еще моложавыми бабушкой и дедушкой. Когда ты меня отрезала с мясом, мне было больно. Но даже если ты будешь так вести себя и дальше, даже если ты станешь вести себя, как вела Жизель и спять с кем-то на моих глазах, я все равно не смогу уйти от тебя, как нога не может самостоятельно уйти от человека. Или голова. Мне все равно, какая ты. И тебе все равно, какой я, потому что мы физически неразделимы.

– Да, у нас «ЛюБоль», а не просто любовь. Я так тебя ревную, что с ума сойду вот – вот, так боюсь, что ты разлюбишь, что мне было бы лучше умереть, пока я точно знаю, что ты – мой. Я ведь тебя люблю, аж дух захватывает, когда тебя вижу. У меня сердце стало стучать сразу, как ты вошел в квартиру с неба во время инфаркта. Если б не ты, меня бы уже не было.

– Я твоим и останусь, от себя не уйти, так что мы выживем. Но лучше сделать это с двумя руками.

Клод снова стал массировать ее руку, после того, как мимолетно поцеловал в губы. А после такой невольной патетики, он решил Соню рассмешить:

– Это ты-то меня ревнуешь, ты! А кто вышел из лифта клиники нагишом. Это ты, Софии, стала ню-звездой Интернета, а не я! Ты знаешь, что шестьдесят восемь миллионов человек просмотрели твой прыжок в мою дубленку с разбегу. Я не буду передавать тебе эпитеты, скажу в целом – это фурор. И ревновать надо бы мне. И к Сухожилину, и к начальнику охраны дома, и к врачу, и к еще семистам миллионам мужчин во всех уголках мира, кто видел тебя, хоть мельком. Но я не буду тратить свои душевные силы на это. Нам просто в нужно купить домик на берегу моря, огородить его садом и жить вдвоем раю. Так мы и сделаем, как только оба продадим квартиры. – Клод стал серьезным, – А пока клянусь тебе – никто и никогда не станет зрачком моих глаз, нежной моей тенью на простынях.

– Я думала, что только я поэтесса. Но, смотрю, и ты не отстаешь.

– Ну, я скорее музыкант. Я строю комплименты мелодично, по аллитерации слов.

– Ну да! А образ получился великолепный. «Песнь песней» меркнет в сравнении, куда Соломону до Клода. Продолжай сочинять мне дифирамбы!

– Да, я могу не останавливаться вечно. Ведь ты – та самая умопомрачительная русалка, которую я видел во сне накануне нашей встречи. От тебя ночное озеро вскипело, как моя кровь, и я в том сне сладко утонул в глубине тебя.

Соня помрачнела: – Да, не тогда ли это было, когда Марианна сделала тебе, в тот момент спящему, минет, о котором рассказала в коридоре киностудии?

– Именно тогда, – грустно сказал Клод. И Софья вырвала у него руку из массирующих пальцев. – И я выгнал ее голую из комнаты «взашей». Боялся, что она меня возненавидит. А она еще тебя успокаивала этим случаем. Все же легендарная русская душа загадочна.

Ангелы истерично забили крыльями: похоже, назревал второй акт драмы на прежнюю тему. Ангел Софьи шепнул ей в ухо: в это время ты была в постели с Илларионом, – это самокритичное замечание, сделанное ей внутренним голосом, не улучшило настроения, но скандалу разгореться не дало.

– Ты прав. Давай выживем в условиях агрессивной среды несколько дней или месяцев. Не смотря ни на что. Нацелимся на домик у моря с высоким забором и чудесным садом, где будем жить друг для друга и наших детей.

– Кстати, ты беременна – врач «скорой» сказал. – Клод собрался с духом перед тем, как опять вступить на скользкий путь. Соня ведь уже после их знакомства переспать с капитаном Сухожилиным из полиции почти у него на глазах. И надо было устранить угрозу того, что Софии из честности сделала аборт, боясь навязать ему чужого ребенка.

– Я заранее хочу предупредить – был ли до меня с тобой кто-то и зачал ребенка – значения иметь не будет. Сын или дочь будут мои, не смотря ни на что, никто ничего не узнает, и уж точно я не буду тебя попрекать. Хочу, что б ты знала это.

Соня скривилась, как от лимона, и слезы потекли по мгновенно некрасиво искаженному лицу.

Она жалела о своей не то свободе, не то распущенности, наставшей после похорон Павла, о том, что сексом дала взятку, сексом спаслась от казни. Она не задумывалась, что от любого секса могут быть дети. А Клод об этом думал, оказывается.