Юрта перегорожена занавесью. За ней невеста. В народе говорят, что если аллах хочет наказать человека, то лишает его разума. От радости лишился разума и Аман-Палван. Всегда такой хитрый, здесь он потерял осторожность. Только он сел на почетное место, «приветливо» встреченный родичами, как на него обрушилась занавесь и навалилось с десяток джигитов. Скрутили его как барана, не успел и пикнуть.

Взвилась в небо ракета, и из-за ближайших пригорков на банду обрушился красноармейский отряд Сафонова с добровольной киргизской дружиной Сару. Их сюда по тайным тропам провели и укрыли заранее посланные проводники.

Операцию подготовили и руководили ею чекисты Матвеев, Сойкин, Желтиков, Поляков, Романов.

А Аман-Палвана судила выездная сессия из Ташкента при всем народе. Приговорен он был к высшей мере наказания — расстрелу. По требованию народа приговор в исполнение приведен был публично.

Пролетарский суд наказал не только зверя и выродка Аман-Палвана. Он разоблачил его хозяев — агентов английских империалистов, баев, ишанов, мулл, которые в лютой злобе к Советской власти вели эту братоубийственную кровопролитную войну.

В этот же примерно период (в июле 1923 года) совместными действиями чекистов и частей Красной Армии были выловлены и осуждены вожаки разгромленных банд, во главе которых стояли Азиз-Ходжа-Пансай, Кенжа, Умар-Али, а многие другие десятки курбашей сдались на милость советской власти. Вздохнули свободней «Тортинчи»[6].

Но чекисты знали, что борьба предстояла еще длительная. Сбежал за границу с частью своей банды Ширмат Магомет Гази (басмаческая кличка Курширмат-курбаши). После сдачи Мадаминбека он возглавил все басмачество Ферганы. Старый конокрад и разбойник, он претендовал на должность главкома всех войск ислама. Туда же бежал из восточной Бухары и другой конокрад и патентованный «главком» ислама Ибрагимбек.

Там их хозяева, там английский шпион — организатор многих кровавых преступлений против советского народа авантюрист Бейли. Недавно газеты сообщили, что Бейли в преклонном возрасте «почил в бозе» у себя дома, в Лондоне. Очень жаль. Виноваты мы, чекисты, что он так еще долго коптил небо. Он успел еще написать и полную яда и клеветы на нашу родину книгу «Миссия в Ташкент». Есть мудрая поговорка: «Собака лает, а караван идет». История уже рассудила, на чьей стороне правда.

...А с Ибрагим-беком нам еще предстояло встретиться.

1923 год закончился блистательной победой Советской власти над контрреволюционным басмачеством во всей Средней Азии. В этой борьбе победили, прежде всего, ленинские идеи. Народ решительно встал на защиту Советов. В кишлаках и аулах организуются добровольные отряды самообороны. Туго стало остаткам басмаческих банд, скрывавшимся в неприступных горах. Разгневанный народ встречал их палками, кетменями, а где мы его успели вооружить, то и добрыми залпами из винтовок. С помощью народа только в восточной Бухаре в конце 1923 — начале 1924 года было уничтожено 39 курбашей и более полутора тысяч рядовых басмачей, а 78 главарей и 1200 их нукеров сдались в плен.

Под руководством партии большевиков развернулось социалистическое строительство.

В органах ВЧК и ОГПУ в Намангане я проработал до конца 1925 года. Хотя и спокойней стало, но в краю, где совсем недавно еще бушевало басмачество, дел для чекистов было много: ликвидировали бродившие по горам мелкие банды, вылавливали прятавшихся по кишлакам у родственников баев и мулл, которые боялись явиться с повинной, так как знали, что совершенные ими преступления народ не простит.

И все же вызывает меня как-то начальник:

— Учиться поедешь, Джапар!

Я от неожиданности оторопел, не знаю, что сказать. Учиться. Дверь школы я открывал как чоновец, когда там был наш штаб, но как ученик я в нее никогда не заходил... А начальник тепло улыбается:

— Всем нам надо учиться, Джапар. А первым мы решили послать тебя. Тебе нужней. Поедешь в Ташкент.

...И вот я курсант национальной школы ОГПУ в Ташкенте. Учусь. Два года. Ох, как трудно было. Казалось, Аман-Палвана ловить было легче. Все начинал сначала. И арифметику, и теорию классовой борьбы. На практике я ее усвоил хорошо, где и в каком сражаться стане знал, а вот теория давалась трудней. Позднее мне еще приходилось учиться. Довелось быть и студентом Московского института востоковедения, но первую в своей жизни школу ОГПУ я ценю выше всякого университета.

...Май 1928 года. Школа окончена. В руках командировочное предписание: г. Термез, на должность помуполномоченного восточного отдела ОГПУ. Мне 23 года.

Но события развивались таким образом, что не успел я как следует обосноваться в Термезе на должности помощника начальника, как был назначен начальником райотдела ГПУ в Денау. Тогда это был большой район, включавший в себя горную территорию в добрую Швейцарию.

Курс партии на коллективизацию всего сельского хозяйства вызвал ожесточенное сопротивление баев и кулаков. За кордоном решили, что сложились благоприятные условия для новой попытки свержения Советской власти в Средней Азии. Зашевелилось недобитое басмачество. Для накапливания его сил удачная обстановка была в Афганистане. Авантюристу Бачо-и-Сакао с помощью англичан и басмаческих банд Ибрагим-бека удалось в марте 1929 года свергнуть Эмира Амануллу и объявить себя падишахом Хабибуллой.

Усилилась заброска посланцев Ибрагим-бека на нашу территорию, которые должны были подготовить население к встрече «армии» ислама. Но в листовках-обращениях к населению речь шла не о войне за веру, а о свержении большевиков, которые лишают имущества «почтенных» людей. Адресовано обращение к узбекам, таджикам, киргизам, русским, армянам...

Чекисты готовились к встрече непрошенных гостей. Было установлено, что плацдармом начальных действий контрреволюция избрала горный массив, ограниченный населенными пунктами Шурчи, Денау, Регар, Гиссар, Файзабад, Куляб. К Аму-Дарье и Пянджу в форме подковы спускаются хребты Байсунтау, Бабатаг, Актау, Каратау. Между ними долины рек Сурхандарья, Кафирниган, Вахш, по которым, в случае успеха, обеспечивался выход на Душанбе, Шахрисабз, Самарканд, через Джиргиталь в Алайскую долину и далее на Фергану. А главное, чего не могли забыть за рубежом, — в этом районе жило большое воинственное племя горцев-локайцев, которые в Бухарском эмирате выполняли ту же роль, что и русское казачество для царя, и на первом этапе оно активно поддерживало басмачество. Одного не учли горе-стратеги — время не то. Не 1921, а 1929 год. Народ понял Советскую власть.

...В центре горного края, километрах в двухстах восточнее Душанбе, на берегу бурной речушки Кзыл-Су располагался горный кишлак Бальджуан, а еще дальше — Ховалинг. Где-то здесь плетутся нити заговора. Сюда идут следы посланцев из-за кордона. Надо их найти, обезвредить, сорвать планы подготовки плацдарма для вторжения банды Ибрагим-бека.

...Как и во всяком кишлаке, чайхана — средоточие всех событий Бальджуана. Здесь за чайником чая