Совещание командиров проходило прямо в посёлковой мечети, с плотно зашторенными, в целях светомаскировки, окнами. В чеченских и ингушских селениях культовые центры религиозных отправлений никогда не закрываются. В отсутствие штатного муллы, любой желающий правоверный мусульманин, в строго определённое время, может туда войти и громогласно сотворить молитву и хвалу Аллаху на весь мир. Зачем же засвечивать жилище нужных людей, если всевышний сам предоставляет нейтральное место для сборища ваххабитов. Увидев выставленную вооружённую охрану, желание молиться в мечети у мирных жителей пропадает начисто.

— Посмотрите, братья, неверные находятся буквально в неполном километре от нас. Но они нас боятся! Уаллах уаккибар!

Командиры, сидящие за большим столом, дружно подтвердили:

— Уаллах уаккибар! — Головные зелёные повязки с арабской вязью на шевелюрах бандитов колыхнулись и красиво блеснули атласом.

Хошмутдин одобрительно крякнул, подошёл к большой карте, висящей на стене в обрамлении венков из свежих цветов, и продолжил проповедь-речь-инструктаж:

— Посмотрите, братья! Внимательно посмотрите! — Ткнул пальцем в точку на карте, — вот благословенный Дарго! — Сам при этом внимательно осмотрел сидящих. — А вот собаки! — Он опять, уже сильнее и со стуком, ткнул пальцем в ту же самую точку. При этом его густая борода гневно шевельнулась. — Воспользуемся, братья внезапностью и близостью к противнику! Шакалы не ожидают от нас решительных действий! — Уаллах уаккибар!

— Уаллах уаккибар! — Крикнули хором полководцы.

— Мы дорого отдадим свои жизни во имя Аллаха! — Воскликнул Басаев. — Вырежем всех неверных! У нас есть списки, но можно их и дополнить. Братья, неверные нам являются кунаками?

Среди военачальников прозвучало пламенное и единодушное:

— Нет у нас кунаков среди предателей!

— Наши люди говорят про Джамала и Фирдоуса очень интересные вещи, — продолжает Басаев, — я уже советовался с нашим дорогим гостем Хошмутдином, он наш план полностью одобряет! Их мы прямо сейчас и включим в наши списки душ уходящих в преисподнюю. Нас нельзя победить! Уаллах уаккибар!

Полевые командиры, чувствуя что кульминационный момент вступления уже вполне исчерпан, решают спуститься на грешную землю:

— Уважаемый и достопочтенный Хошмутдин, нас волнуют некоторые вопросы затрагивающие…

Басаев, прекрасно зная о чём пойдёт речь, приблизился вплотную к карте и стал внимательно изучать линейку масштаба.

— …Затрагивающие финансовые стороны нашего мероприятия. Несмотря на наши обоюдные соглашения, вашей стороной обязательства в полной мере не выполняются. Наши люди уже три месяца не получают денежного довольствия. Семьи, знаете ли, нечем кормить.

— Этот вопрос я в полной мере освещал в центре, дорогие братья, — Хошмутдин был готов к этому вопросу, — И там изъявили некоторое беспокойство относительно ваших последних действий. Несмотря на то, что я целиком и полностью на вашей стороне, но всё-таки хотел бы осветить некоторые моменты… ымня… этого щекотливого дела.

У командиров сверкнули глаза, кто-то озвучил общее недовольство:

— Это дело, уважаемый, совсем даже не щекотливое!

— Да! Да! И ещё раз — да! Но давайте вспомним годовщину, которую мы решили отметить на двадцать второе июня. Вам выдали два тяжёлых миномёта, а вы вместо федералов бомбили благословенный Дарго.

— У нас нет такой практики и обучения с этим оружием. К тому же мы действовали из Беноя, вне поля зрения…

— Знаю, дорогие мои братья-кунаки, и никто вас за это не осуждает. Следующий момент… ымня… при операции в августе вы спровоцировали федералов на обстрел Центороя и опять же благословенного Дарго. А потерь федералы при этом не понесли.

Глаза у командующих блестеть перестали:

— Это дело случая, достопочтенный… А в мае месяце мы самолёт сбили…

— Это, как вы правильно заметили, было в мае. За тот период центр с вами полностью расплатился. А сейчас, ну сами посудите, что бы сказал достопочтенный имам Шамиль? Да будет благословенно его имя в веках. — Гость, изобразив на своём лице крайнюю степень упрека давно почившего легендарного имама Шамиля, задумался. Даже укоризненно покачал головой. Выдержал подобающую моменту паузу и продолжил, — Аллах велит нам не думать о земном, но центр делает исключения и всё возможное. И идёт вам навстречу, давайте будем с оптимизмом смотреть в светлое будущее. — Искусно взяв интонацию детского воспитателя, продолжил — Не деньги главное, главное — победа! Не будем мелочиться, давайте смотреть шире! — Развёл руки в стороны, будто желая объять всех присутствующих — И в этом нам поможет наша братская любовь, наше исконное куначество! Никто из нас не хочет позора! Ведь так? — Присутствующие непроизвольно согласно кивнули. — Но деньги вам будут. Будут обязательно! — И придав голосу некоторую долю суровости, закончил — Мы с вами воины Аллаха, мы не должны останавливаться на достигнутом в нашей святой борьбе. Пусть мы слабы количественно но мы сильны качественно! Уаллах уаккибар!

«Полководцы», чувствуя что проигрывают финансовую битву, уже без особого задора отвечают:

— Уаллах уаккибар!

Хошмутдин, посчитав что вопрос исчерпан, и все наличествующие воины аллаха уже в полной мере считают себя должниками, приступает к основному:

— Шамиль, так что там у нас с этим учителем и этим, как его, водителем?..

Басаев уже навострён:

— Фирдоус и Джамал. — Обведя взглядом ваххабитский приход, для формальности спрашивает, — Есть среди вас их кунаки!?

— Нет, нету… — И всё-таки некоторые из командиров, с малозаметным замешательством, как наркобароны уличённые во лжи, уткнулись глазами в свои бумаги лежащие на столе.

Басаев спокойно заканчивает сходку:

— Не пощадим своих жизней за правое дело! Смерть шакалам!

Над Дарго взвилась красная сигнальная ракета, отразившись в низких тучах бледной шевелящейся медузой. Банда, разбившись на мелкие группы, в полной тишине пошла по посёлку наводить страх, ужас и сеять смерть. Не жалея своих жизней во имя Аллаха.

Учителя Фирдоуса с супругой убили легко, они не оказали никакого сопротивления. Фирдоус, казалось, совершенно не был напуган и только спросил:

— За что?

Весомый аргумент в таких случаях, когда дело касается своих земляков, был всегда наготове:

— Так нужно Аллаху!

Все бандиты были либо в масках, либо в полотенцеподобных головных покрывалах, плотно закрывавших лица на арабский манер. Дети в доме отсутствовали, так что риск быть через годы узнанными и отомщёнными полностью отпадал.

Первым делом зарезали супругу. Когда резали учителя, он молился, осыпая головы бандитов проклятиями и небесной карой:

— Мои дети убьют собаку на могиле ваших предков! (Одно из ужасных проклятий).