***

Сегодня был второй день после нашего поцелуя и он не выходил из моей башки. Еще с вечера я списалась с Артемом и нагло напросилась на встречу, чем его обрадовала. А мне требовалось нормализовать свое душевное состояние и переключиться на другую особь мужского пола.

Утром я внимательно подошла к выбору своего гардероба, сразу определив, что наряд не должен быть откровенным, должен скрывать, но дразнить.

И как только появилась причина, по которой я могу показаться на глазах у директора, тут же вызвалась помочь Жанне и отнести бумаги церберу. Ни у кого не было желания лишний раз приходить к нему в кабинет. Ни у кого, кроме меня.

И вот я зашла в его офис он просканировал меня своим взглядом. Ни насмешливым, который у него был обычно при виде меня, а тяжелым, тягучим, изучающим. Меня такая перемена напрягла и обрадовала одновременно. Как заядлый игрок в казино, я делала ставку — выигрывала, но только для того, чтобы повысить ставку и вновь сыграть. Я отдала ему бумаги и, намеренно проигнорировав стул, стоявший рядом со столом, прошла к дивану, чтобы произвести контрольный в голову, чтобы ничего не укрылось от его глаз. Опустилась на мягкое сидение, чуть откинулась на спинку, положила ногу на ногу, и — вуаля, платье на бедре задралось, не без моей помощи, выставляя на показ резинку от чулок. Если до этого я только раздразнила его фантазию, то теперь я закрепляла результат. Он вскинул глаза и уставился на открывшийся вид немигающим взглядом.

— Что такое, Олег Александрович? — удивленно подняла брови.

Он сглотнул, а я посмотрела на ту часть тела, которую он прожигал взглядом.

— О…я…эм, простите! — нацепив на лицо смущенный вид, я попыталась натянуть подол и закрыть резинку от чулков.

— Марин, — надтреснутым голосом. Прокашлялся. — Ты издеваешься?

— Что? — «непонимающе» хлопая глазами. — В каком смысле?

Он встал из-за стола, прошел мимо меня к двери, повернул ключ и двинулся обратно в мою сторону.

Я быстро вскочила с дивана, в голове билась мысль: «доигралась», которую он и озвучил.

— Ну, все, доигралась, Рыжая.

— Ты чего это надумал, Борисов?

Но он молча подошел ко мне, пристально вглядываясь в мои глаза. Потом улыбнулся и покачал головой из стороны в сторону, вторя своим мыслям.

— Ты думала, все рассчитала? — провел пальцем вдоль линии моих пуговиц, останавливаясь где-то под грудью.

— Олег, ты в своем уме? — сделала шаг назад. Внутри действительно притаилось мерзковатое чувство страха, в купе с нервным ожиданием его следующего действия. Я хотела его всего лишь подразнить, но не доводить ситуацию до завершения. Но никак не ожидала, что Борисов сорвется так внезапно.

— Стратег из тебя так себе, но актриса хорошая, — сделал шаг навстречу, провел большим пальцем по нижней губе, чуть оттягивая. Я вновь отступила назад. — Марин, ты зачем все это затеяла?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Борисов, — нашлась я, — ты в своем уме? Что затеяла? То, что ты озабоченный и повернутый на сексе, не дает тебе права меня в чем-то подозревать. Я принесла тебе бумаги на подпись, будь любезен поставь подпись и я пойду.

С этими словами демонстративно попыталась обойти его, но он схватил меня за руку, повернул, прижал к себе и, поглаживая подушечкой пальца щеку, не сводя внимательных глаз, продолжил тихо, немного лениво говорить, как-будто не слышал моего восклицания:

— Филиппова, я никогда не спутаю интерес женщины ко мне ни с чем другим. Ты решила сыграть на моем поле в мою же игру? Что ж, велкам! Но будь готова достойно проиграть! Признайся, ты хочешь меня, ты вспоминала тот поцелуй, — произнес он, наклоняясь к моему лицу. А меня эти слова спасли от приближающегося затмения.

— Да, — с придыханием.

Он победно улыбнулся, немного приподняв уголки губ, наклонился и прижался своими губами к моим, пытаясь своим языком найти мой. Я приоткрыла рот, но только для того, чтобы чуть отстранившись, укусить за нижнюю губу, ощутимо так укусить.

— Черт! Ты чего? — выпучил на меня свои глаза.

— Чего я? Ты шутишь? Придурок! Сексуальное домогательство на работе не добавит плюса к твоей карьере. Если тебе, что-то показалось — это проблемы зимбабвийского народа, но никак не мои. Если у тебя на меня стоит, то сочувствую, потому что мое отношение к тебе не поменялось ни на йоту. Ты будешь последний в очереди, перед кем я раздвину ноги!

Обошла и двинулась на выход, а в след услышала смех и тихое восклицание:

— Ой ли? Ну-ну!

Добралась до дамской комнаты, закрылась в кабинке — мне необходимо было побыть одной, чтобы восстановиться. Гормоны внутри бушевали, метались и требовали от их хозяйки разрешения вопроса. Организм звенел и вибрировал. Его губы и перепалка завели меня не на шутку. Еще полминуты и мы бы опробовали диван или стол — сто процентов. Но его самоуверенные слова о моем интересе поставили меня на одну ступень с пустоголовыми барби, которых он предпочитал. А я не готова была пасть так низко, тем более, ради получения мимолетного удовольствия.

Настроение встречаться с Артемом вечером заметно поубавилось, но одернув себя, заставила выползти из дамской комнаты и вернуть боевой настрой.

Вечером я покинула офисное здание и вышла на парковку. Артём стоял около своей блестящей черной Ауди и, завидев меня, пошел навстречу.

— Привет!

— Привет! — немного нервно, почему-то оглядываясь на офисное здание, ответила я на приветствие.

— Ну что, поехали?

Я кивнула, еще раз кинула взгляд на выход из центра, позволила усадить себя в машину и мы тронулись.

Артем меня привез в ресторан под веселым названием «Бодрый Ганс».

— Я, надеюсь, ты не на диете? — с притворным ужасом спросил он.

Я улыбнулась и покачала головой.

— Это хорошо. Здесь подают самые потрясающие отбивные и шикарные колбаски, а овощи на гриле — так просто бесподобны!

— Артём, ты случайно у них не подрабатываешь рекламным агентом? — засмеялась я.

— А что, похоже? Да? — притворно смутился.