Вот тут он ее достал. На бледных скулах Вероники Альбертовны проступили розовые пятна.

— Откуда вам знать?.. Откуда вам знать, на что я была способна и чего мне все это стоило! — Тонкие пальцы Вероники Альбертовны сжались в кулаки. Костяшки пальцев побелели.

— Я сужу по фактам, — спокойно сказал Шакал. — А психологическая сторона вопроса меня мало интересует. Вы просили говорить по сути? Пожалуйста. В шестнадцать лет вы родили мальчика и сдали его в Дом малютки. Ваша мать работала главврачом больницы, отец — главным инженером нефтяной компании. В девяносто третьем они помогли вам основать небольшую фирму. Дело пошло. Да и как иначе при таких-то родителях?

— Продолжайте, — сухо сказала Вероника Альбертовна, глядя на Шакала мрачным, тяжелым взглядом.

— За все эти годы вы ни разу не вспомнили о том, что у вас есть сын. Ни разу не навестили его. Не поинтересовались, как он, где он, что с ним.

Вероника Альбертовна молчала, пристально и холодно глядя на Шакала. Шакал сделал паузу, чтобы затянуться сигаретой, и женщина холодно спросила:

— Что вы от меня хотите?

— Не я, Вероника Альбертовна. Не я, а ваш сын. Пришло время платить по долгам, вы так не считаете?

Шакал выпустил облако дыма и плотоядно улыбнулся.

Вероника Альбертовна взглянула на снимок, который протянул ей Шакал, и небрежно положила его на стол.

«Материнских чувств в ней ни на грош, — усмехнулся Шакал. — Железная женщина».

— Н-да, — проговорил он. — Сентиментальной женщиной вас точно не назовешь.

— А что вы хотели? — холодно прищурилась Кремова. — Чтобы я расплакалась и залила слезами фотографию незнакомого мне мужчины?

— Не такой уж незнакомый, если учесть, что он — ваш сын, — заметил Шакал. — Скажите, неужели вы нисколько по нему не скучаете? Я всегда думал, что материнское сердце…

— Оставьте это, — холодно проговорила Вероника Альбертовна. — Вы не работник собеса. Придерживайтесь своей роли.

— Согласен, — кивнул Шакал. — Тогда, пожалуй, перейду прямо к делу. — Шакал чуть подался вперед, вперив в Веронику Альбертовну холодный взгляд своих маленьких, глубоко посаженных глаз, и сказал: — Я навел кое-какие справки. Через неделю вы собираетесь подписать договор с компанией «Найджел». Сделка принесет вам баснословную прибыль.

Вероника Альбертовна усмехнулась.

— Вы что, маркетолог? Или, может быть, финансовый аналитик?

— Я просто человек. Притом не самый глупый. Президент компании «Найджел» — человек верующий и очень принципиальный. В мире бизнеса его считают чудаком.

— И что?

— А то, что он два раза разрывал отношения с партнерами, уличив их в нравственной нечистоплотности. Он достиг того положения, когда может себе позволить подобные «чудачества». Кроме того, он обожает своих детей и внуков. И это еще не все. Этот чудак заявил недавно, что построение корпорации похоже на строительство «семейного гнезда». И если менеджер — плохой семьянин, он никогда не добьется успеха в бизнесе.

Кремова слушала Шакала, чуть склонив голову набок и прищурив красивые, немного раскосые глаза.

— А теперь представьте, — продолжил Шакал, — что за день до подписания договора он прочтет в газете статью о некой леди К., которая бросила ребенка в младенческом возрасте и за долгие годы не сделала ни одной попытки с ним встретиться. Более того, будучи весьма обеспеченной бизнес-леди, эта самая К. ни разу не помогла своему ребенку финансово. И представьте его удивление, когда он узнает, что эта леди К. через день должна стать его бизнес-партнером. И это с его-то принципами! И благо бы — у этого чудака не было выбора. Но ведь выбор есть! На заключение партнерского договора с «Найджелом» претендуют еще пять фирм.

— Так, — сказала Кремова и усмехнулась. — По крайней мере, теперь я понимаю, кто вы.

— И кто же?

— Простой шантажист. Только вы не учли одного: я не девочка из пригорода, которой вы можете пускать пыль в глаза. У меня большие связи. Среди моих знакомых есть люди, которые могут в два счета закрыть вам рот.

— Да ну? А что вы скажете на это?

Шакал достал из кармана книжечку-удостоверение и раскрыл ее, закрыв пальцем имя и фамилию. Вероника Альбертовна взглянула на гербового двуглавого орла, прочла название организации, перевела взгляд на фотографию Шакала и нахмурилась.

Шакал закрыл удостоверение и спрятал его в карман. Затем мило улыбнулся и поинтересовался:

— Вы по-прежнему хотите закрыть мне рот?

Вероника Альбертовна сглотнула слюну. Несколько секунд она молчала, затем сухо проговорила:

— Зачем вам это? Вам заплатили мои конкуренты?

Шакал скривился.

— Фу, какое пошлое предположение. Я ведь, кажется, уже сказал, что представляю здесь интересы Егора Ивановича Кремнёва.

— Почему вы? — нахмурилась Вероника Альбертовна. — Почему не он сам?

— Ну… — Шакал пожал плечами. — Ответов может быть множество. К примеру, такой: Егор Иванович не хочет с вами встречаться. В силу лычной антипатии.

Вероника Альбертовна вздохнула и потянулась в сумочку за сигаретами. Шакал выждал, пока она прикурит, и заговорил снова:

— Вы сделали все, чтобы тайна его рождения осталась тайной. Не пожалели на это средств. Вам не нужно делать ничего нового. Просто заплатите мне, и тайна останется тайной.

Кремова жадно затянулась сигаретой. Она была бледна. На чистом лбу проступили тонкие морщинки. Такие же морщинки обозначились по обеим сторонам ее чувственного рта.

— Что ж… — сказала она задумчиво. — Я знала, что когда-нибудь все это всплывет. Знала, что когда-нибудь появится человек, подобный вам. Хотя я не могла и предположить, что у этого человека будет такая омерзительная физиономия.

По лицу Шакала пробежала тень, в чуть прищуренных глазах замерцал злобный огонек.

— Осторожнее, Вероника Альбертовна, — с угрозой проговорил он. — Я очень обидчив. А когда я обижаюсь, я делаю много неприятных вещей, о которых потом жалею.

Кремова усмехнулась.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказала она. Опустив взгляд, Вероника Альбертовна изящно стряхнула с сигареты пепел и снова взглянула на Шакала. — Итак? — снова заговорила она. — Что вы от меня хотите? Или правильнее будет спросить — сколько?

Шакал одобрительно улыбнулся.

— Приятно иметь дело с деловой женщиной, — сказал он. Затем достал из кармана авторучку и быстро нацарапал на салфетке единицу с шестью нулями.

— Вот, — сказал он, развернув салфетку. — Это то, что мне нужно.

Вероника Альбертовна глянула на салфетку. На ее лице не отобразилось ровным счетом ничего.