Горные тропы были довольно узки, но достаточны, для того чтобы по ним мог проехать всадник. Вергун наслаждался царящим вокруг покоем. Легкий белый туман стелился в глубоких ущельях, из-за чего те казались бесконечными. Отвесные монолиты скал причудливыми глыбами нависали над петляющей дорогой. Воздух был чист и наполнен ароматом горных цветов, растущих на недоступных для человека вершинах. В одном месте Сын Карны увидел дикую дха. Животное долго и внимательно следило за проезжающим внизу человеком, покачивая массивными изогнутыми рогами. Всадники в этой местности были редкими гостями.

Твердыня открылась его взору внезапно. Просто за очередным поворотом раздвинулись скалы, явив утопающий в зелени островок жизни. Вырубленная прямо в скальной породе древняя крепость величественно возвышалась над плодовыми садами и маленькой речкой, которую питал горный водопад. Без сомнения, всадника давно заметили. Высоко над деревьями парило странное устройство, придуманное одним из Посредников. Это был большой, надутый теплым воздухом кожаный шар, под которым болталась плетеная корзина. От шара вниз тянулась прочная веревка, и Ловчий с интересом подумал, что будет, когда та однажды оборвется. В корзине находился дозорный, следящий за единственной ведущей к Твердыне дорогой.

Первый сторожевой пост беспрепятственно пропустил Сына Карны. На втором его задержали. Из незаметного с дороги укрытия вышел начальник Оборонного Круга молодой Посредник по имени Рахмат.

Придерживая рукоять меча, Рахмат почтительно поклонился:

– Приветствую тебя, Сын Карны, в наших горных чертогах.

Вергун кивнул, спрыгивая с коня.

– Позволь полюбопытствовать, что привело тебя к нам?

Ловчий не видел причин скрывать цель своего визита.

– Я разыскиваю Посредника по кличке Безликий.

Рахмат нахмурился, пытаясь припомнить того, о ком спрашивал Сын Карны.

– Он здесь, – кивнул начальник оборонного круга. – Вернулся в Твердыню пару дней назад. Полагаю, ты найдешь его в келье.

Вергун усмехнулся. Ему не придется искать предателя в далеких землях. Старик не ударился в бега, упростив Сыну Карны задачу.

– Спасибо, но я сперва хотел бы посетить святилище.

– Воля твоя, достойнейший, – Рахмат снова поклонился, отступая с дороги.

Святилище располагалось в стороне от крепости, в небольшой горной пещере. Заходить туда могли только Дети Карны. Посредникам доступ был строго запрещен. Ничем не примечательный каменный туннель привел Ловчего в самое сердце храма. Здесь всегда горел свет. Хитрая система маслопроводов питала горящие золотые лампы. Посредники могли заботиться о святилище, не переступая порога храма. Вергун застыл в центре залитой светом круглой пещеры. Всюду блестело червонное золото, отражая огонь, играя живыми тенями, создавая волшебный ореол вокруг мраморного изваяния, белеющего прямо напротив входа в святилище. Ловчий приблизился к статуе ровно на тринадцать шагов, войдя в выложенный разноцветными камнями расколотый пятиугольник. В этом месте следовало преклонить перед Матерью колени, и Вергун тяжело опустился на холодный камень, глядя вверх на великолепное изваяние Непостижимой.

Богиня Смерти была изображена такой, какой выглядела на самом деле. Не всякому было дано лицезреть ее облик, а затем вернуться в мир живых. Лишь Ловчие хранили эту тайну, хорошо зная лицо своей Матери. По древней легенде Она всего лишь раз позволила увидеть себя смертному. То был молодой скульптор, влюбившийся в богиню с первого взгляда. Увидев, он изваял ее, и статуя вышла настолько достоверной, что Непостижимая в награду даровала ему место по правую руку от своего трона. Красивая легенда, и никто из Сынов Карны не сомневался в ее достоверности.

Древняя богиня была прекрасна. В ней непостижимым образом соединялись невинность и жестокость, презрение и любовь, чистота и всепожирающий ужас. Стройная тоненькая девушка простирала вперед изящные руки, словно благословляя находящегося в пятиугольнике. Она была полна той красоты и грации, которая бывает только раз, когда женское естество расцветает во всем своем великолепии, достигая пика. Вечный, застывший во времени цветок… обманчивая беззащитная хрупкость… холодная любовь… воплощение нежности, дарующей сладкое забытье… острое лезвие… багровая капля, срывающаяся вниз… туман на дорогах Серой Зыби… чарующее, манящее ничто… Именно такой она и была, вечно юная и беспощадная Мать. Девушка, так никогда и не ставшая женщиной, женщина, так и не перешагнувшая порог невинности. Непостижимая хозяйка своих названых сыновей – Ловчих Смерти. Красота и любовь могли убивать быстрее и беспощадней меча. Но им была свойственна и справедливость. Воплощенное в мраморе противоречие. Вечное противоречие. Начало и конец, дорога и ждущая в конце пропасть, проклятие и ложное спасение…

Девушка была облачена в легкие, не скрывающие стройного молодого тела доспехи. У ее ног лежал сломанный меч, а рядом стояли песочные часы – напоминание о тщетности любых попыток.

Вергун поднялся с колен. Мать приняла его, иначе он не смог бы переступить порог храма. Он все сделал правильно. Правильным было и то, что он сделает в будущем. Он пока еще не знал, что принесет ему завтрашний день, но будущее не было сокрыто от Непостижимой. Ее глаза видели далеко в обоих направлениях, смотря и в прошлое, и в грядущее. Посещение храма вселило в Ловчего уверенность. Если какие-то сомнения и были, то теперь они бесследно рассеялись. Можно с чистой совестью покинуть обитель Братства, но у него еще осталось одно дело…

Келья Безликого располагалась достаточно высоко. Убежища Посредников напоминали пчелиные соты. К темным отверстиям входов вели приставленные к скале деревянные лестницы.

Рахмат помог отыскать нужную пещеру.

– Может, все-таки он покинул Твердыню? – засомневался Вергун.

– Исключено, – отрезал Рахмат, мотнув бритой головой, – мои люди наверняка бы заметили.

– Старик имеет доступ в Крепость?

– Нет, ему было отказано в праве наставлять молодых.

– Почему?

Рахмат безразлично пожал плечами:

– Такова воля Непостижимой.

Обычная отговорка. Вергун кивнул и принялся подниматься по лестнице. Посещение святилища Карны немного расслабило его, и он уже был почти готов простить старика. В любом случае, как бы он сейчас ни поступил, он знал – это будет угодно Матери. Алчность не такой уж и страшный порок, но вот предательство… Даже если Ловчий не покарает старика, того в любом случае изгонят из Братства.

Черный зев пещеры приближался. Сын Карны почувствовал запах. Плохой запах, запах смерти. В принципе можно было уже не заходить в келью, и так все ясно. Но Ловчий не видел причин отступать. Вряд ли внутри будет что-то, с чем он еще ни разу не сталкивался.

Старик болтался в самодельной петле в локте от каменного пола. Веревку он перекинул через толстую балку, на которой висела масляная лампа. На столике у аккуратно застеленного ложа блестели золотые монеты. Вергун взял их себе, было нечто приятное в прикосновении к плате за собственную смерть. Он знал, что ни за что не потратит монеты. Такие вещи годятся для отличного талисмана. Спрятав золото, Сын Карны неспешно спустился вниз, где его ожидал начальник оборонного круга.