В 603 году вавилонянам казалось, что на подвластных территориях от Загроса и Тавра до Синая им нечего опасаться. Но они не приняли во внимание, что Египет с течением времени оправился от разгрома при Кархемише. Вавилонская стратегия требовала предупреждать нападение, явившись перед врагом. Не дать ему войти в Азию было выгодно со всех точек зрения: оставалась неприкосновенной контролируемая Вавилоном территория; поражение египтян после проникновения врагов в сам Египет становилось бы еще более тяжким; наконец, при этом у всех азиатских князей пропадала охота присоединиться к Египту, поскольку без явного риска они этого сделать не могли. Но столкновения зимой 602 года были кровавыми и не дали результата. Вавилоняне отступили; египтяне, видимо, не могли их преследовать. Стороны вернулись к status quo ante[11].

Целый год Навуходоносор занимался наведением порядка в своем войске. Его отсутствие в столице сочли за признак слабости. Египет осторожно воспользовался этим, вновь заняв Газу; но для Вавилона пограничным городом считался Аскалон, так что этот акт не имел последствий. Зато теперь Иудея официально порвала с империей, отказавшись платить дань. Вавилоняне принялись последовательно возвращать утраченное. В ноябре—декабре 599 года Навуходоносор повел на юго-востоке наступление на кедарских арабов. Лет за сорок до этого они были союзниками вавилонян против Ассирии, затем в смутах конца VII века держались в стороне. Однако нейтралитет им не помог. Вавилоняне «пошли в пустыню и захватили множество арабов, и добра их, и скота их, и богов их». Военной и политической целью экспедиции было надолго разорить этот район, согласно классическому образу действий, веками применявшемуся Ассирией и явно унаследованному от нее. Подобный грабеж не мог принести славы царю, и потому личного участия в походе Навуходоносор не принимал. Кроме выполнения указанной цели, операция послужила сигналом для царств, граничивших с Иудеей с востока: теперь моавитяне, аммонитяне и эдомитяне могли напасть на нее, ибо на собственных восточных границах больше не опасались появления арабов. Таким образом, вавилонский царь косвенно угрожал своему иудейскому недругу.

На следующий год Навуходоносор отправился под Иерусалим. Этот конфликт документирован на редкость обильно. Мы имеем источники, исходящие от обоих противников: хронику с вавилонской стороны, Четвертую книгу Царств — с иудейской. Библейский текст похож на вавилонский своим объективным тоном: рассказ всегда сохраняет дистанцию по отношению к событиям. Кроме того, интереснейшее свидетельство об этих годах и жестоких спорах, волновавших тогда Иерусалим, оставил пророк Иеремия. Наконец, в городе Араде был найден комплекс черепков с надписями. Осколки глиняной посуды были на всём Ближнем Востоке самым обычным материалом для письма: их употребляли для маловажных документов, не заслуживавших таких дорогих средств, как папирус или кожа. Эти письма, в точности современные событиям, освещают положение в пустыне Негеб[12] в начале 597 года.

Иудея тогда находилась в очень незавидном положении. Моавитяне, аммонитяне и эдомитяне напали на нее с востока. Эдомитяне лишили ее даже возможности использовать источники пополнения продовольствия и воинские резервы, разрушив Арад и заняв его окрестности, а ведь именно в это время силы защитников его крепости — местных воинов и греческих наемников — пригодились бы, чтобы сражаться на севере царства. Египет не собирался вступать в войну. Как раз в этот момент инициатор политики войны, царь Иоаким, умер, оставив власть своему сыну Иехонии.

Через три месяца после его вступления на царство вавилоняне взяли Хазор, тем самым открыв себе дорогу на юг. Навуходоносор «стал лагерем против города иудейского, и взял город, и царя пленил 2-го числа аддара; он поставил там царя по избранию своему и взял много добычи, и отправил ее в Вавилон». По нашему календарю это было 16 марта 597 года. О том же повествует и 24-я глава Четвертой книги Царств. Правда, согласно ей Навуходоносор прибыл в войско, когда оно уже осаждало Иерусалим. Вавилонская хроника об этом умалчивает: ее составитель или не знал об этом факте, или счел его маловажным. Библейский текст останавливается на том, как молодой иудейский царь (ему тогда было 18 лет) сдался в плен вместе со всей семьей, военными и гражданскими чинами. Он, вне всякого сомнения, знал, что такой образ действий обеспечит прощение «царя Вавилонского», сохранит жизнь ему и всем остальным. Далее подробно перечисляется, какая добыча была увезена и сколько народа переселено в Вавилон. Наконец, в заключение 24-й главы есть краткое упоминание о человеке, которому было поручено управление Иудеей; в нем названо его имя — Седекия; между тем вавилонский составитель хроники не счел нужным сообщать об этом — такие подробности его явно не интересовали.

После взятия Иерусалима вавилоняне с полным основанием сочли, что по всей империи установился мир, причем самой малой ценой в прямом и переносном смысле слова. Политика устрашения достигла результатов (ведь правитель Вавилона прекрасно отдавал себе отчет в целях кампании). Вавилонская хроника датирует сдачу Иерусалима с точностью до дня, а такая скрупулезность в ней встречается редко. Возникшее у вавилонян чувство удовлетворения не было обманчивым — они анализировали обстановку достаточно верно. Среди самих иудеев у них существовали объективные союзники. Книга Иеремии показывает, насколько влиятельной в Иудее была партия (ее участников можно назвать «прагматиками» или «реалистами»), боровшаяся со сторонниками войны: по мнению ее приверженцев, у маленького царства не было военных сил противостоять Навуходоносору. После разгрома под Кархемишем египетская политика в Азии стала очень робкой; рассчитывать на вмешательство фараона было иллюзией и даже безумием, ведь поддержка со стороны Египта всегда была меркантильной и ненадежной.

На последующие годы нашим источником остается Вавилонская хроника, к сожалению, не лишенная лакун. Насколько можно предположить, Навуходоносор продолжал торжественные выезды на запад — по крайней мере в Кархемиш. Но в 596/595 году впервые за время его царствования угроза пришла с востока. Царь Вавилонский стал лагерем на Тигре, и его решительность сразу посеяла панику в рядах противника: неприятель («царь Элама») вернулся домой; правда, трещины на глине скрыли название города, где произошло столкновение. Эпизод пока что сложен для толкования: долину Суз (Элам, как ее испокон веков называли) мидяне оставили Набопаласару, сохранив за собой лишь высоты на севере и востоке. Может быть, «царем Элама» составитель Вавилонской хроники называл некоего военачальника, который воспользовался отсутствием вавилонян, занятых войной на западе. Этот неизвестный деятель, могло статься, захватил ненадолго власть в одной из горных долин Загроса, между владениями мидян и Навуходоносора, пользуясь поначалу ее малозначительностью. В 49-й главе книги Иеремии предрекается гибель Элама «в начале царства Седекии». Идет ли речь о том же самом событии? В этом случае мотив истребления эламитов обнаруживается сразу в двух источниках. Если так, то побежденные не только покинули долину, но и были разбиты в собственной горной стране. Поскольку Вавилонская хроника об этом умалчивает, завоевание Элама совершили, бесспорно, не вавилоняне, а мидяне: только они могли вторгнуться в эту область. Как бы то ни было, отныне долина низовий Тигра и Евфрата была в безопасности.