Рита знала о Женькиной привычке опаздывать, но все равно пришла на двадцать минут раньше назначенного времени. Она взяла приятелю целую гору расстегаев с рыбой и сладкий чай с лимоном, а себе – кофе без сахара. С тоской глядя на принесенное блюдо, наполненное дымящимися пирожками, Рита уныло потягивала свой кофе, думая о том, что скоро приезжает отец, а она за это время набрала почти полкило. Он всенепременно сочтет своим долгом сделать ей по этому поводу замечание! Григорий Сергеевич тщательно следил за фигурой. Не будучи склонным к полноте, он тем не менее редко позволял себе излишества в еде, с молодости привыкнув к простой, низкокалорийной пище. Он не ел сладкого, и, хотя любил выпить, к семидесяти годам его тело оставалось стройным, так что со спины его частенько принимали за юношу, чему способствовала и балетная привычка прямо держать спину. Рита пошла в отца телосложением и ростом – ее мать была миниатюрной женщиной, тогда как дочь вымахала до ста восьмидесяти сантиметров. При столь внушительном росте она весила пятьдесят три килограмма, но отец, привыкший контролировать своих балерин, замечал каждые ее лишние сто граммов. Казалось, он не желает помнить о том, что дочь не является танцовщицей, и ей не приходится ориентироваться на партнера, чтобы он легко мог поднять ее в воздух и не получить при этом перелом позвоночника. Иногда Рита начинала думать, что отцу просто нравится, когда все вокруг, включая членов семьи, испытывают трепет под его бдительным взглядом, подмечающим каждый мало-мальски видимый недостаток.

Размышляя об этом, Рита не заметила, как подошел Женя. Он с размаху плюхнулся на стул и с наслаждением втянул носом запах, исходящий от пирожков. Она отметила, что приятель приоделся: на нем был темно-синий пиджак, который он неизменно надевал по любому торжественному поводу со времен окончания университета. Этим, впрочем, его понятие об элегантности исчерпывалось: образ довершали потертые джинсы и галстук ядовито-зеленого цвета, который абсолютно не гармонировал с коричневой рубашкой.

– Привет, старуха! – радостно сказал он, оглядываясь по сторонам. – Никогда сюда не захожу, местечко-то не из дешевых.

– А ты не считай, я плачу, – отмахнулась она.

– Ну, нет, – протянул он кисло, – я так не могу! Одно дело сдавать право за твой счет, а другое – обедать…

– Все за счет фирмы, – произнесла Рита. – Это, можно сказать, деловой обед, так что лопай сколько душе угодно.

– Тогда ладно! – обрадовался Женька и впился зубами в рыбный расстегай. Пока он с упоением поедал пироги, Рита рассказала о происшествии в театре. При упоминании имени Байрамова приятель перестал жевать.

– Это тот самый, с которым ты…

– Да, тот самый, – перебила она, не желая развивать эту тему. Но у Женьки с чувством такта дело обстояло плохо.

– Он же вроде бы попал в аварию с твоим отцом, верно?

Рита кивнула.

– Я ведь тогда должен был вести это дело, но меня сочли слишком желторотым, ведь замешаны такие звезды, фу ты, ну ты! И материал быстренько отобрали. Странное было оно, дело это…

– А что в нем такого странного? – спросила Рита. Ей так и не удалось узнать ничего сверх официальной версии. В ней говорилось, что не вполне трезвый Байрамов, возвращаясь с Григорием Синявским с вечеринки по поводу удачной премьеры, не вписался в поворот на шоссе и столкнулся с грузовиком. Благодаря связям отца, дело замяли, так как пострадал только сам Байрамов, а водитель грузовика получил денежную компенсацию – вот и все, что известно Рите. Прошло столько лет, и вот Женька снова поднял тему.

– Что тебе показалось странным? – повторила она свой вопрос, так как приятель медлил с ответом.

– Трудно вспомнить подробности, – уклончиво ответил он. – Были кое-какие неувязочки, но мне так и не удалось как следует покопаться в деле, так что… Значит, говоришь, мужик какой-то угрожал по телефону твоему отцу?

– Да нет, – покачала головой Рита, – не то чтобы угрожал… Голос такой интеллигентный, никаких грубостей. Но ведь кто-то перепилил этот дурацкий кронштейн, и я не могу придумать другой причины, кроме папиного долга. Я даже не знаю, о какой сумме речь, он отказывается говорить на эту тему!

Женька почесал в затылке.

– Могу отправить кронштейн на экспертизу, – предложил он. – Может, ты накручиваешь себя, и это просто случайность. – Он помолчал минутку. – С другой стороны, твой отец вряд ли связался бы с гопниками – солидные ребята, которые дают в долг под проценты, редко идут на грубые меры, тем более с таким известным человеком, как твой папаша! Мне думается, они предпочли бы решить дело миром, чем устраивать диверсию. Неплохо бы все-таки узнать, на что Синявскому понадобилась крупная сумма… Твой отец человек небедный, дела у него, насколько я знаю, идут хорошо. Тогда зачем брать в долг?

– Ну, насколько мне известно, он периодически это делает – производственные нужды заставляют. Но я думала, что папа имеет дело с банками, а не с частными лицами!

Женька ничего на это не ответил. Нельзя сказать, что разговор успокоил Риту. Она надеялась, что приятель посмеется над ее страхами, но ничего подобного не произошло. Вернувшись в офис, Рита несколько часов просидела с делом о разделе птицефабрики в Синявино, которое уже в пятый раз слушалось в суде. Работа не клеилась, и она ушла раньше времени. Юристы фирмы работали по свободному графику и сами решали, сколько времени проводить в конторе. Случалось, они оставались ночевать, когда того требовала необходимость, или могли вообще не приходить и работать дома. Колеся по городу в сгущающихся сумерках без всякой цели, Рита с тоской думала, что ей совсем не нравится то, чем она занимается. Она всегда хотела, как Женька, работать сыскарем, находиться в центре событий, но родители пришли бы в ужас от ее стремлений, а Рита была послушной девочкой и не хотела их огорчать. Именно поэтому она, с отличием окончив юридический факультет, поступила в адвокатуру, чему поспособствовал один из профессоров, у которого она была любимицей. Он же порекомендовал ее в эту самую контору.

Проезжая по Стрелке Васильевского острова, Рита вдруг поняла, чего ей действительно хочется в данный момент. А хотелось ей поехать к Игорю Байрамову и наконец выяснить отношения. Ведь очевидно, что он еще не охладел к ней, иначе не было бы этого головокружительного поцелуя на диване. Он хотел поговорить, это она убежала… Но больше Рита не станет убегать, она выскажет ему все, что наболело за эти годы, и, возможно, они смогут начать сначала?

Окрыленная этой идеей, Рита развернула свое авто. На подъезде к дому Игоря ее обогнала машина. Она узнала авто Жаклин – ее канареечную «Мазду» с низкой посадкой трудно спутать с каким-либо другим автомобилем. Сбавив скорость, Рита последовала за ней, желая убедиться наверняка. Въехав на стоянку и миновав охранника, «Мазда» остановилась. Через минуту из нее и в самом деле вышла Жаклин в кокетливом норковом полушубке и, стуча каблучками, направилась к подъезду. Рите мучительно захотелось, чтобы француженка поскользнулась на обледенелом асфальте и сломала ногу, но этого не произошло. Девушка благополучно миновала опасное место и скрылась в подъезде, а Рите ничего не оставалось, как смириться с поражением: она опоздала со своим решением.