Каллен не сказал ни слова, только его лицо напряглось, а зрачки сузились — и пламя зажигалки вдруг метнулось на целый фут, чуть не лизнув Макса.

— Эй! — На сей раз Макс все-таки упал с табурета и приземлился на пятую точку. — Ты что, с ума сошел? Хочешь запустить пожарную сигнализацию? Или вообще спалить заведение? Чтобы мне пришлось доказывать пожарным, что у моего спятившего дружка проблемы и он не умеет собой владеть. — Он встал на ноги, брюзжа и потирая зад.

— Каллен, — позвал Рул.

Тот посмотрел на него, и через миг глаза Каллена стали нормальными, а огонь потух.

— Я не смеюсь, — заметил Рул. — Что ты можешь предложить?

— Когда ушли копы, я бросил кости.

— Детские фигли-мигли, — закатил глаза Макс. Рул был не слишком силен в гадании, хотя каждый в какой-то момент жизни кидает кости — чаще, как верно подметил Макс, в подростковом возрасте, когда велика тяга к запретному, а здравый смысл еще в зачатке. Обычно результаты доверия не внушали. Или же так ему всегда казалось.

Но чтобы этим занимался маг и лупус? У него брови на| лоб полезли.

— И?..

— Я хотел узнать о твоем враге. И в результате получил вот это. — Он вытащил из кармана пригоршню тральных костей и по очереди швырнул три пары на барную стойку.

Два очка. На каждой паре. У всех шести костей на каждой грани красовалось по точке.

Наступила гнетущая тишина. Потом Макс выдохнул:

— Господи…

У Рула во рту пересохло. Он спросил:

— Ты не сам это сделал? Случайно, может быть?

— С той же долей вероятности в следующее полнолуние ты превратишься в котенка.

— Вмешался другой маг?

— Не думаю, — скривился Каллен.

— Может, это дело рук какого-то эльфа, — предположил Макс. — Уж не знаю зачем, но разве кому-то ведомы их помыслы?

— Или же мы просто должны принять очевидное. — Каллен посмотрел прямо на Рула.

— Да, — Рул глубоко вздохнул. — Очевидно, пробудился один из Древних и плеснул масла в огонь.

Въезжая в подвальную парковку главного управления с ее низкими потолками и извилистыми скатами, Лили всегда чувствовала себя так, словно угодила в утробу железобетонного бегемота и путешествует по его кишкам. Когда ее старенькая «тойота» въехала в очередной виток кишечника, зазвонил мобильник.

Лили посмотрела на экран телефона и нехотя ответила на звонок:

— Мама, привет! Времени у меня в обрез. В девять я должна быть в кабинете капитана.

— Капитана? У тебя неприятности?

С чего это она так решила? Можно подумать, Лили вечно попадала в переделки, когда была маленькой. Так ведь нет.

— Видишь ли, у нас будет брифинг. Ну знаешь, что-то вроде совещания. Какие обычно бывают у политиков.

На другом конце повисла мертвая тишина. Лили раздражало даже собственное дыхание. Молчанием мама выражала больше упрека, чем все остальные — гневными воплями. Пришлось извиниться:

— Прости. Я не выспалась.

— Много времени я у тебя не отниму. Вчера вечером ты ушла до того, как мы договорились с тобой насчет точной даты примерки.

— Сейчас я на парковке. Нет ежедневника под рукой.

— Тогда перезвони мне, когда он у тебя под рукой окажется. Знаешь, Лили, подруга моей кузины — женщина очень занятая, к тому же она нам делает хорошую скидку. Тебе бы следовало проявить к ней уважение. Один раз ты уже пропустила примерку, а ведь платье подружки невесты необходимо перешить. Лиф на тебе мирится просто ужасно.

Лили хотелось сказать, что никакие изменения в платье не помогут ей казаться менее безобразной в тошнотворно-зеленом, но она ужасно торопилась, поэтому ограничилась фразой:

— Я сверюсь с ежедневником и отправлю тебе письмо по Интернету, ладно? Так я быстрее справлюсь.

Матушка Интернет не шибко жаловала, но, неохотно пойдя на компромисс, пустилась в подробное описание последних перипетий предсвадебной горячки. Старшая сестра Лили собиралась устроить шикарную церемонию, и матушка с ума сходила по этому поводу.

Место стоянки Лили находилось глубоко во чреве гаража, там она и припарковалась, сконцентрировавшись главным образом на отчете, который подготовила еще Юма перед выходом.

— Мм-хм, — промычала она в трубку, хватая сумочку, хлопая и запирая дверцу машины.

Запоздало она осознала слова матери: у сестры жениха аллергия на имбирь.

— Лили? Что такое?

Тут Лили поняла, что тихонечко издает какие-то невразумительные звуки.

— Ты упомянула про имбирь, — сказала она, — по-моему, я кое-что вспомнила. Вчера я видела Джинджер[2]Харрис.

У матушки вырвалось одно из тех очень свойственных китайцам восклицаний, похожее на краткое эх! Явный признак тревоги. Обычно произношение Джулии Ю было ничуть не менее калифорнийским, чем у «Бич Бойз».

— Джинджер Харрис? С чего это тебе захотелось с ней встречаться? Да что же происходит?

— Я не хотела с ней встречаться, а просто встретилась. Во время расследования. Ты знаешь что-нибудь о Харрисах, куда они переехали?

— У тебя нездоровое любопытство. Я думала, все это в прошлом.

— Так и есть. — Не считая кошмаров, которые порой снились. — Мама, это нужно для работы.

— Не знаю, куда они переехали. Не помню. Наверное, можно узнать у Доррис Битон. — Это предложение из миссис Ю явно вытащили клещами. — Думаю, она поддерживает с ними связь.

— Если ты узнаешь, буду тебе очень признательна. — Лили вызвала лифт.

— Никак не могу понять, зачем тебе знать о Харрисах.

— Пока не могу сказать точно. Работа полицейских была бы значительно легче, если бы мы знали наперед, что важнее всего: сработала ли интуиция, или же просто прошлое навалилось на плечи? Спасибо тебе за предложение связаться с миссис Битон. Знаю, тебе это непросто.

— Дело не в моих чувствах. Я за тебя беспокоюсь.

— Я знаю. Со мной все хорошо. — На самом деле Лили всегда казалось, что дело касалось матери ничуть не меньше, чем ее самой. Из того давнего события протянулось столько нитей, и, несмотря на все усилия оборвать их, обрезать или попытаться распутать, узлы остались все равно. — Пришел лифт. Мне пора.

Джулия еще раз напомнила заглянуть в ежедневник, и попрощалась, Лили убрала мобильник в карман сумки и вошла в маленькую металлическую кабинку.

Она с облегчением снова задумалась о деле, фактах и предположениях. Нитях. Их-то как раз было предостаточно — целый спутанный клубок, фактов же куда меньше. Лили собрала уйму показаний, но правда в них переплеталась с вымыслом, в них сквозили всевозможные отмазки, недомолвки и просто ошибки.