Все-таки какой-то выбор.

Однако, сдержав ругательство, он извинился перед коллегами и, выйдя из кабинета, взял трубку параллельного аппарата в приемной.

– Филип.

Голос Лори звучал намного теплее, чем прошлой ночью. По-видимому, время смягчило обиду, и она решила проявить великодушие.

– Лори. – Несмотря на многообещающее начало, Филипу что-то мешало пойти ей навстречу. – Чем могу быть полезен?

– К чему такая официальность, дорогой? – Голос молодой женщины источал мед. – Вообще-то ты сам мог бы позвонить мне. Ты ведь знал, как я расстроилась вчера вечером. Мне едва удалось уснуть.

Филип воздержался от упоминания о том, что вообще не ложился этой ночью. Он не доставит ей такого удовольствия.

– Мне и самому было немного не по себе, – только и сказал он.

Последовало короткое молчание, потом Лори заговорила снова.

– Надеюсь, ты не ждешь от меня извинений. Нужно ли напоминать, что ты обошелся со мной… ну, непростительно. Я выглядела полной идиоткой.

– Почему?

Его вопрос выглядел обидным, но он ничего не мог с собой поделать. Сейчас он был не в настроении участвовать в спектакле примирения, по части которых Лори была большим Мастером. Вчера вечером он объяснил бы ей, что случилось, рассказал бы о встрече с Джоан и Крисом… частично, по крайней мере, однако достаточно для того, чтобы Лори смогла понять, что у него не было выбора, что он поступил, как должен был, что в той ситуации Джоан была на первом месте. Но сейчас ему было безразлично, верит она ему или нет.

– Ты же знаешь, я хотела разговорить Генри на тему возможности моего сотрудничества с ним, – сказала она. Ее голос вполне предсказуемо задрожал. – И знаешь, что самой мне это не по силам. Я едва знакома с Чемберсами. Они ведь твои друзья, а не мои. – Она сделала паузу и, не дождавшись реакции, заговорила агрессивнее. – Его жена такая снобка! Когда я упомянула, чем занималась последние пять лет, ее челюсть отвисла чуть ли не до пола. Высокомерная сука! Она смотрела на меня как на головастика в деревенском пруду. Можно подумать, она никогда не раздевалась, чтобы добиться желаемого! Мне хорошо знакома эта порода. Удивляюсь, как я удержалась и не швырнула креветки в ее глупую физиономию.

Филип не сумел сдержать улыбки, представив, как Лори дает волю рукам по отношению к Элисон Чемберс. Нелепее не придумаешь! Жена Генри была настоящая леди. Она даже порой отказывалась присутствовать на приемах, даваемых мужем, если считала, что может столкнуться там с чем-то рискованным. Филип легко мог поверить, что Элисон пришла в ужас, узнав, что Лори зарабатывает себе на жизнь, демонстрируя нижнее белье. Она вообще считала моделей одной из разновидностей куртизанок.

– Хотелось бы мне это увидеть, – пробормотал Филип с нескрываемым весельем, и Лори хихикнула.

– И увидел бы, если бы был там, – сказала она, язвительным тоном давая понять, что еще не окончательно простила его. Затем, видимо решив воспользоваться временным преимуществом, добавила: – Как ты смотришь на то, чтобы присоединиться ко мне во время ланча? У меня в холодильнике есть бутылка шампанского, которую я собиралась открыть вчера вечером. Мы могли бы испробовать новые способы пить его. Что ты на это скажешь, дорогой?

Предложение было соблазнительным, но Филип вынужден был отказаться.

– Я не могу, – сказал он. – У меня встреча с поставщиком за ланчем, а днем я улетаю в Париж, на совещание с европейскими распространителями продукции. Вряд ли я вернусь раньше полуночи.

Лори застонала. Затем с заметным воодушевлением предложила:

– Я могла бы полететь с тобой. У меня весь день свободен.

– Я так не думаю, – без колебаний отверг ее поползновения Филип. – Много ли я успею сделать, если в течение всей поездки ты будешь неотлучно находиться при мне? Нет, Лори. Наверное, придется оставить шампанское до другого случая.

– Если я не найду, с кем выпить его раньше, ты хочешь сказать? – не сдержавшись, выпалила она.

– Это твое дело, – сухо ответил Филип, заметив, что за открытой дверью в кабинет воцарилось гробовое молчание. Он слишком долго говорил по телефону, и, видимо, список тем, которые можно было обсудить в его отсутствие, исчерпался.

– Значит, я не увижу тебя до субботы, – натянуто произнесла Лори.

– Похоже, что так, – согласился Филип. – Я позвоню тебе, когда вернусь.

Короткие гудки были ему ответом. Филип скорчил рожу своему отражению в залитом дождем окне и положил трубку.

Вернувшись к коллегам, он изобразил улыбку.

– Простите, джентльмены. Как это говорится? Небольшие осложнения частного порядка? Итак, на чем мы остановились?

Джоан испытывала большое искушение не пускать сегодня Криса в школу. Мальчик провел беспокойную ночь, плакал и ворочался во сне. Джоан, естественно, не сомкнула глаз, и за завтраком оба сидели до крайности измученные.

Но на столе в кабинете ее ждала гора работы, а на утро были назначены встречи с клиентами. Джоан понимала, что не может пропустить еще день. Она и так слишком долго испытывала терпение своего босса, ухаживая за матерью, и не хотела обманывать себя тем, что на работе незаменима.

Кроме того, ей казалось, что в школе сыну будет легче. Оставшись дома, он наверняка станет вспоминать о том, что произошло вчера вечером, а Джоан отчаянно хотела, чтобы Крис поскорее забыл об этой неприятности. Он ведь совсем еще ребенок! И многого не понимает. Филипу не следовало вымещать свое недовольство женой на сыне.

Однако чего еще она ожидала? Джоан знала, что рано или поздно Филип – или кто-то другой – выскажет Крису сомнения по поводу этого отцовства. Мать не раз обещала ей сделать это. Но Джоан потребовала под угрозой прервать с ней всяческие контакты ничего не говорить мальчику, пока тот не повзрослеет достаточно, чтобы справиться с этим.

И все у них шло довольно хорошо. Конечно, они не купались в роскоши. Плата за обучение Криса и расходы на содержание матери съедали почти все доходы, но Джоан знала, что многим приходится гораздо хуже.

Однако болезнь леди Сибил стала серьезным ударом по их бюджету – и уверенности Джоан в завтрашнем дне. Она понятия не имела, где найти денег на лечение матери. Мысль о том, чтобы поместить ее в Национальный госпиталь, пришлось сразу отвергнуть. Врач сказал, что с этой страховой медициной она может умереть прежде, чем дойдет очередь делать ей операцию, а Джоан никак не могла этого допустить.

Филип наверняка одолжил бы ей денег, если бы она попросила, но у нее не было никакого желания втягивать его в эту историю, а события вчерашнего вечера сделали это окончательно невозможным. Поэтому она продала машину и те немногие украшения, которые у нее были, и сократила расходы до минимума.

Конечно, Джоан не могла предвидеть, что Филип захочет встретиться с ней и что ее матери станет хуже как раз в день их встречи. Прошли уже годы с тех пор, когда они общались полноценно. Если ему нужно было поговорить с ней, он обычно звонил, и Джоан впрямь стала верить, что Крис превратится во взрослого юношу, прежде чем придется покаяться перед ним в своей доле вины за то, что Филип ушел из семьи.