Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Например, одним томным майским вечером, когда все до отвала наелись томлёной в пряных травах косулятины и напились эля из добытого сегодня на большой дороге бочонка, зашёл разговор об истории того самого места, где они обосновались. Началось всё с наивного вопроса Малога:
— А чего энто тут в Хелгене всё такое порушенное? Это в войну какую его так пожгли?
— Эх ты! — заворчал на него Калдай. — Медная орочья башка! Да в Скайриме самый распоследний дурак знает, что Хелген стал первым городом, на который напал Алдуин.
— А кто такой Алдуин? — спросил Болог, который был такой же неграмотный, как брат.
— Тьфу ты! — в сердцах Калдай аж плюнул на пол. — Да что же вы вообще знаете, бестолочи зелёнокожие?
— Я знаю, — обиженно ответил Малог, — что ежели я тебе в лоб дам, то ты ляжешь и больше не встанешь.
— Алдуин, — вмешался в разговор Мордан, гася в зародыше готовую разгореться ссору, — это величайший дракон, Пожиратель Мира. Тот самый, которого потом победил Довакин.
— Ты про Довакина хотя бы слыхал, дубина? — спросил Калдай.
— Конечно, слыхал! — с достоинством ответил Малог. — Энто даже маленькие орчата у нас знают. Довакин — величайший герой среди всех орков. Он крошил своим молотом черепа врагов, как глиняные горшки.
— Каких ещё орков? — возмутился Калдай. — Все знают, что Довакин был родом из Сиродила. Потому как был он Драконорождённый, а значит, какой-то неведомый потомок императорской династии.
— А я слыхала, — подала голос Белка, — что в жилах Довакина текла кровь босмеров, и был он на самом деле женщиной…
Оба орка заржали в голос, к их смеху присоединилось хихиканье Калдая.
— Ну ты сказанула: Довакин — баба!
— Да, женщиной! — горячилась Белка. — И ни одна её стрела не пролетала мимо цели. Висельник, скажи этим олухам!
— Н-ну… мне рассказывали, — сказал Мордан, припоминая рассказы Улрина, который сам Довакина не видел, но знал людей, которым довелось с ним встречаться, — что Довакин был величайшим магом всех времён. И что был он, вообще-то, тёмным эльфом.
Про эльфа это уже Мордан добавил от себя, даже сам не знал почему. Они довольно долго препирались о Довакине, каждый рассказывал известные ему истории о подвигах великого героя. Эти истории странным образом напомнили Мордану, как в детстве Стемора рассказывала сказки маленьким Лемме и Гемме, а он сидел рядом и тоже слушал, и это было одно из самых светлых воспоминаний о детстве. Потом спор сам собою затих, все разбрелись по углам и заснули. Мордану в ту ночь привиделся кошмар: будто он заходит в родительский дом в Фолкрите, а там за столом сидит вся его семья, и все они давно мёртвые, лица посинели, мухи ползают по открытым глазам, и вдруг Стемора рывком встаёт со своего места, поворачивается к нему и говорит скрипучим голосом: «Зачем ты нас убил?». Мордан проснулся в ужасе и потом долго ворочался не в силах заснуть.
Ещё хорошо запомнился Мордану самый первый грабёж, в котором ему довелось поучаствовать. Вместе с орками и Калдаем они скучали в кустах у дорожной обочины, а Белка, оправдывая своё прозвище, отлично лазавшая по деревьям, сидела неподалёку на самой высокой сосне и наблюдала за дорогой. Вдруг она трижды свистнула, изображая оригму. Все трое встали и приготовились. Малог взял в руки свою любимую окованную железом дубинку, Болог — щит и боевой топор, Калдай — шипастый кистень на короткой цепи. Мордан приготовился применить замораживающее заклинание, которое он оттачивал последние несколько дней. Вскоре к ним присоединилась и Белка.
— Повозка едет, — шёпотом сказала она, — по южной дороге. В ней трое мужчин. По виду — двое с оружием.
— Ага, ага, — покивал Калдай. — Какой-нибудь купчишка возвращается из Сиродила. Там сбыл чегой-то, закупился тамошним товаром и в Скайрим везёт. С двоими охранниками.
Белка молча кивнула, вытащила из-за плеча лук, натянула на него тетиву.
Когда повозка приблизилась, наперерез ей на дорогу выскочили орки. Малог заорал жутким голосом:
— А ну стой! Отдавайте всё, ежели жить хотитя!
Лошадь испуганно заржала и остановилась. Калдай, Белка и Мордан вышли на дорогу позади повозки, отрезая путь к отступлению. В повозке сидели тощий норд с длинными седыми усами и два редгарда, замотанные в свои странные коричневые тряпки так, что на лицах видны были только глаза. Всё точно: купец и два наёмника. Один из редгардов вытащил сразу два меча и прыгнул вперёд, на орков. Другой попытался прыгнуть на нападавших с тыла, но сначала на него обрушилось заклинание Мордана и чуть не сбило его с ног порывом ледяного ветра, а потом в руку, державшую кривой скимитар, впилась стрела Белки. Редгард выронил оружие и припал на одно колено. Калдай стал грозно вращать над головой свою железяку, шагнул вперёд и крикнул:
— Будете рыпаться, всех перебьём!
Бледный купец поднял дрожащие руки, словно пытаясь прикрыться от готового обрушиться на голову удара, и простонал:
— Не надо! Мы сдаёмся! Сдаёмся!
Калдай принялся обшаривать купца и редгарда, за которыми зорко следила Белка, не снимавшая стрелу с тетивы. Мордан обошёл телегу и увидел, что там орки бьются с редгардом, очень ловко управляющимся с двумя мечами. Он поднял было руки, чтобы обрушить снег и лёд и на этого наёмника, как вдруг Болог принял один удар на щит, отбил его, а потом, пользуясь тем, что второй меч скрестился с дубинкой Малога, ударил противника лезвием топора точно в лоб. Редгард не сумел уклониться от удара и рухнул в дорожную пыль.
Мёртвый редгард с разрубленным лбом потом ещё часто