Попыталась встать, но пол как-то резко ушел из-под ног, и я бы наверняка грохнулась, если бы меня не подхватили. Опять. А затем молча пихнули обратно на лавку. Я передвинулась по ней к столу.

— Так… Я сейчас слегка устала, поэтому травиться будешь самостоятельно, — заявила я, махнула рукой на печь, где почти прогорели угли. — Там вон чугунок.

И с любопытством наблюдала, как темный молча и зло гремит ухватом. Справится или нет? Справился. Так же молча и зло плюхнул передо мной тарелку с воткнутой ложкой.

— Ешь. Обморочная ведьма — плохая помощница, — буркнул он.

— А себе? — упрямо потребовала я.

Брови лунного грозовой тучей сошлись на переносице. Вот-вот молнии полетят.

— Я не могу есть в одиночестве, — пояснила я. Наврала, конечно. Уж очень хотелось настоять на своем. Словно демон дергал за язык, подзуживая бесить незваного гостя. — Сколько с собой ни боролась, но вот не могу, и все. Такой у меня недостаток.

— И не единственный, — скрипнул зубами темный.

Но протопал к печи, наполнил вторую тарелку и сел напротив.

— Мухоморы? — злобно уточнил он, ухватив ложку.

— Дурной тон — кормить гостя мухоморами! — возмутилась я. Зачерпнула вместе с кашей кусочек белого гриба и сунула под нос лунному. — Исключительно бледные поганки!

Тот зыркнул исподлобья и заработал ложкой.

— Выгорание — это последствия встречи с Эйтой? — начал он.

Я так устала за день, что решила отвечать честно. Ну, почти честно.

— Скорее причина. Я сначала выгорела, а потом провалилась в лабиринты. А к чему вопрос?

— Прикидываю, чем мне грозит проклятие.

— Ты сильный маг. — Я не спрашивала, утверждала. — Какая стихия? Темная боевая магия?

— Чернокнижие.

На зубах хрупнул уголек. Хорошо, хоть не кусок кирпича. Печка — не боевая магия. И не чернокнижие. Аккуратнее кому-то надо было ухватом размахивать. Я поморщилась, проглотив внезапную добавку к каше. Лунный прищурился, явно приняв это на свой счет.

— А тебе больше нравятся некроманты?

— Да нет. — Я пожала плечами. — Ну… Разве что меня всегда интересовал вопрос: бывают ли у некромантов жизненно важные проблемы?

— Бывают. Например, когда маг смерти берет работу на дом, это может очень не понравиться его вполне живой супруге.

— Особенно если та работа приходит сама посреди ночи с топором в полуистлевшей руке? — усмехнулась я, доедая кашу и чувствуя прилив сил.

— А из тебя могла бы получиться вполне сносная темная ведьма, — задумчиво произнес лунный.

— И чью голову для этого нужно снести?

И тут, словно откликнувшись на мой вопрос, за окном протяжно завыло. С надрывом, вынимая душу.

Я и лунный на миг замерли, вслушиваясь. Неясно, что подумал темный насчет этого «кый-й-йрли-ы-ы-ы», несущегося со стороны болот, но я точно узнала своего клиента.

— Увы, сносной ведьмы из Магды Фокс не получится, — возразила я, резко поднимаясь со скамьи.

В глазах потемнело, повело из стороны в сторону. Да уж… Состояние — полутруп. Впрочем, может ли такая мелочь остановить направляющегося на подвиг? А иначе как подвигом охоту на болотную стрыгу не назовешь.

— Куда собралась? — спросил лунный, с интересом наблюдая за моими хаотичными передвижениями по комнате. Ну, штормило, подумаешь.

— Убивать, — честно сообщила я, пытаясь ухватить с пола кочергу.

Та «плавала» из стороны в сторону, не даваясь в руки. Зараза!

— Ты хотела сказать «убиться»? — насмешливо уточнил лунный.

— Возможен и твой вариант. Но, надеюсь, все же в том ритуале я окажусь магом, а не жертвой на алтаре.

— Не проще ли остаться здесь?

— Проще. Но я эту пакость два месяца выслеживала! Ни за что не упущу такой случай. Она уже трех человек сожрала и одного понадкусывала. Еще немного — и икру отложит. И тогда зимой как пить дать на Хеллвиль будет нашествие.

Я, наконец, сцапала кочергу и победно закинула ее на плечо. Потянулась за сумкой, в которой было много всего, начиная от разрыв-травы и заканчивая миниатюрным арбалетом с осиновыми болтами.

— Ты же не боевой маг.

— Верно. Но я единственный штатный маг Хеллвиля. И спрос за стрыгу тоже будет с меня.

— Тогда я иду с тобой.

— Темным не чуждо благородство? — изумилась я.

— Темным не чужда практичность. Если ты умрешь, то уже не сможешь мне помочь избавиться от проклятия.

Стрыга заголосила еще раз. Судя по вою, в котором прорезались призывные нотки, жертву себе она уже приметила. И теперь загоняет ее в топи. Надо поторопиться.

До болот был удар колокола, если пешим ходом. Бегом — вполовину меньше. Но все равно слишком долго. Выйдя на улицу, я огляделась. Хотела позвать метелку, которая так и не пригодилась во время моего сожжения. Но поняла, что резерва не хватит. А вот на то, чтобы угнать впряженную в повозку кобылу, что так кстати стояла у лавки гробовщика, магия была не нужна. Только наглость. А ее, нерастраченной, у меня имелось с запасом.

Я направилась через улицу. Привычная ко всему кобыла равнодушно косила глазом и прядала ушами, позванивая уздечкой. Из приоткрытой двери в лавку торчали две ноги в стоптанных сапогах и несся заливистый храп ее хозяина. Знакомая картинка. Опять нарезался в трактире тетушки Брас, бросил нераспряженную лошадь и упал там, где сон сморил. Намаялся сердечный, опрокидывая кружку за кружкой. Я ласково погладила теплую лошадиную морду, проверила постромки и запрыгнула в телегу.

— Ты собираешься ехать на… этом? — недоверчиво хмыкнул лунный.

Стрыга завыла еще громче.

— Да. А что тебя смущает? Гроб? Так он пока пустой.

— Вообще-то то, что светлая беззастенчиво крадет чужое.

— Не краду, а заимствую на время, — поучительно поправила я и взмахнула вожжами. — Н-но-о-о, родимая!

Застоявшаяся кобыла рванула так, что темный едва успел запрыгнуть в телегу уже на ходу. И мы помчались на болота: я, лунный и гроб. Вернее, я и лунный в гробу. Он в лучших вампирских традициях сидел в домовине, вцепившись одной рукой в ее край, другой — ухватив кочергу на манер весла.

Из городка успели выехать через западные ворота. Стражники как раз закрывали их, устало переругиваясь и толкая тяжелые створки. Завидев несущуюся во весь опор кобылу, которой правила стоящая на телеге в полный рост темная ведьма, а за ней в гробу пришлого с кочергой, стражники тихо ойкнули, присели на враз ослабевших ногах и шустро брызнули в разные стороны.

Колеса телеги прогрохотали по брусчатке, мы проскочили в щель между створками ворот и стрелой полетели по грунтовой дороге. Ветер принес обрывок разговора очухавшихся стражей: