– Но это случилось очень давно. С тех пор многое изменилось. Не следует делать из этих событий выводы для нынешней эпохи.

– Ничего не изменилось. Содеянное этим еврейским папой продолжает оказывать влияние столетия спустя, а современные евреи со своими сионскими мудрецами ведут ту же политику. Тогда это был папский престол, теперь – промышленный престол, который служит еще лучшим камуфляжем. Но мы частенько получаем возможность заглянуть за занавес. Послушайте-ка: когда после Первой мировой войны в Германию устремились восточноевропейские евреи, кто их принимал? Так называемые лояльные немецкие евреи. Они симпатизировали этим пришельцам, а не нам. И чего же достигли восточноевропейские евреи? Все они достигли богатства и процветания. Благодаря помощи нашего народа? Нет, благодаря помощи так называемых лояльных евреев. Они помогали сородичам, в то время как уровень самоубийств, вызванных голодом, поднимался среди немцев все выше и выше. Почему же лояльные евреи помогали этим беженцам? Потому что те принадлежали к их общине, а не к нашей. Театр, музыка, кино, искусство, журналистика – все было поставлено с ног на голову, чтобы служить еврейским целям. Все заражено их ветхозаветным духом.

Я заявил Гиммлеру, что его доказательства – надуманные. Невозможно же предположить, что все немцы – поэты и мыслители, лишь потому, что в определенные эпохи поэтов и мыслителей было больше, чем в другие?

Гиммлер по-прежнему приводил доказательства из туманного и далекого прошлого: германский народ, обладая решающей силой, всегда строил государства; Гиммлер называл это «героизмом меча» и «героизмом труда». Они ни на что другое были не способны, это было просто заложено в их расе, сформировавшейся в течение столетий в результате конкретных обстоятельств и влияний. Евреев же совершенно другие обстоятельства превратили совсем в другую расу, которая жила не войной, не тяжелым трудом, а особым видом предпринимательства, методы которого даже в его самых респектабельных проявлениях сохраняют нечто от торга и восточного базара. Этот торг никогда не ценил интеллектуальных ценностей и культуры других наций. Все шло на продажу, все обесценивалось и подвергалось интернационализации. Еврейская империя извлекала рабочий капитал и материальные богатства из банкротства национального характера. В этом состоит ее сила. Наша же сила заключается в нашей национальной, культурной и социальной структуре. Сам по себе еврей – не хуже и не лучше, чем представитель любого другого народа. Но каждый народ должен быть связан своей собственной формой существования и культуры. Иначе останется лишь борьба не на жизнь, а на смерть. Сумели ли мы онемечить евреев? Нет, зато они превратили нас в евреев.

– Вы берете свои аргументы из эпохи, отстоящей от нас на семьсот лет. Наука и всемирная торговля уже давно превратили ваше идейное поле в нечто совсем иное. Живая реальность разоблачила всякий научный догматизм.

– Я дам вам очень простой ответ, – сказал Гиммлер. – Несмотря на всемирную науку и торговлю, мне противно видеть евреев, разгуливающих по Баварским горам в кожаных шортах. Я же не разгуливаю в кафтане и с пейсами. С точки зрения расовых чувств мы принадлежим к двум различным мирам.

– Но еще вас раздражает, – ответил я, смеясь, – когда в кожаных шортах разгуливает так называемый типичный пруссак. Это – баварский регионализм, который нельзя запретить даже в Великой Германии, и сейчас свойственный даже евреям. Но как вы, человек, знающий историю, можете пользоваться протоколами сионских мудрецов в качестве аргументов в походе против евреев?! Вы же должны знать, что они осуждены как безусловная фальшивка.

– Таково мнение лишь евреев и тех, кто ими подкуплен. Вам следовало бы это знать.

Я ответил на это лишь то, что подобными методами можно опровергнуть любые исторические доказательства и выбить почву из-под ног у кого угодно. Дискуссия становится невозможной, если вы считаете, что все свидетельства измышлены и что все документы – фальшивки. Подобное оружие опасно и может быть обращено против того, кто им пользуется. Что бы сказал Гиммлер, если бы вся история национал-социализма рассматривалась с такой точки зрения?

Гиммлер промолчал. Но я чувствовал, что дал ему пищу для размышлений.

Помимо истории Гиммлер чрезвычайно интересовался медицинским искусством. Это довольно характерно для нездоровых людей, которые не могут найти правильное лечение. Они полностью отдаются поиску средств, которые облегчили бы их страдания, входя в сферу, прежде им совершенно неизвестную, и обнаружив, что она вызывает широкий интерес и сочувственное отношение. В случае с Гиммлером было не совсем так, хотя и такие мотивы сыграли свою роль. Можно сказать, что интерес к медицине он унаследовал от своей семьи. Он любил вспоминать, что его прадед прославился травяными настойками и микстурами, которыми лечил соседей; его бабка также знала секреты трав. Гиммлер гордился этими предками и сожалел лишь о том, что они унесли свои знания в могилу, не передав их потомкам.

Собственное знакомство с больницами и врачами, выдающийся дар метких наблюдений и верный инстинкт убеждали Гиммлера в необходимости медицинской реформы. Педагогическая сторона характера, постоянно побуждавшая его поучать и реформировать, в данном случае выходила на первый план и очень рано превратила его в едкого критика врачей и их деятельности. Но его критические замечания дополнялись и позитивными предложениями. Неограниченным уважением Гиммлера пользовалась одна лишь хирургия.

Благодаря опыту сельскохозяйственной работы Гиммлер прекрасно осознавал проблему питания и ее значение. Он размышлял над ее гуманитарным аспектом, видел всю неосведомленность людей о правильном питании, понимал, как ничтожно планирование в этой области, и занялся этим вопросом, решение которого стало для него чрезвычайно важным. Кроме того, он задумывался о реформе терапии. Гиммлер решительно выступал против «инъекций» и «патентованных лекарств»; он стоял за возвращение к простым средствам, которые предлагает сама природа. Травы и их соки он считал неисчерпаемым богатством, называя их «божественными лекарствами», так как Бог положил их прямо у нас под дверью. То, что люди пренебрегали этими травами, которые росли на горных склонах его родной Баварии, было для него ясным свидетельством того, насколько далеко зашла деградация цивилизации.

Гиммлер был знаком с важнейшими средневековыми травниками. Он часто рассказывал мне о Хильдегарде из Бингена, об удачных примерах ее целительства путем купания в соломе и об Альберте Великом, выдающемся средневековом ботанике. В распоряжении самого Гиммлера находился важный травник XVI века, написанный Иеронимусом Боком; Гиммлер гордился, что Теофраст из Гогенхайма – знаменитый Парацельс – был уроженцем Южной Германии. Кнейппа он считал реинкарнацией Парацельса. «Разве не поразительно, – часто слышал я от него, – что в этой области работали две столь крупные личности, одна из которых (то есть Кнейпп) возродила труды второй, к тому времени уже забытые?»

Гиммлер был хорошо знаком с медицинской литературой. Естественно, он интересовался «профилактикой», как ее называют сегодня. Но он обладал и широкими общими знаниями, которые приобрел благодаря докладам своих служб, особенно службы безопасности, а позже министерства внутренних дел, – эти доклады он читал очень внимательно.