(С)нежные дни - Наталья Литтера

Только Пашку не оставляй! Только Пашку не оставляй! – кричала Марго, когда ее увозили на операцию из приемного покоя.

– Все хорошо будет с Пашкой! – кричала в ответ Катя.

Как же она оставит Пашку без присмотра? Катя опустилась на обтянутый черным дерматином стул. Рассиживаться ей, конечно, не дадут. Но дух перевести можно. От Вырубки до Приреченска на маршрутке со всеми остановками сорок минут, а на машине меньше чем за полчаса можно добраться. На скорой помощи с мигалкой доехали еще быстрее. Не было в Вырубке своей больницы, только амбулатория с терапевтом и медицинской сестрой да санаторий, куда все местные жители потихоньку бегали кто на физиотерапию, кто на массаж, если совсем замучит остеохондроз. А больницы своей не было.

И если вдруг случится резкая боль внизу живота, как у Марго, выход один – скорая помощь и в город. Скорая добиралась долго, Марго от приступов уже вся белая была, и когда наконец машина въехала во двор, Пашку отправили к Тамаре Ивановне, а Катя взялась сопровождать подругу. Не оставлять же ее одну. Тем более в выходной, когда в больнице будет только дежурный врач.

Им повезло. Дежурным врачом оказался хирург. Осмотрев прибывшую и сказав, что это аппендицит, он распорядился быстро подготовить операционную и процитировал классику советского кинематографа: «Резать к чертовой матери»[1].

И без того бледное от боли лицо Марго стало совсем белым, большие темно-карие глаза казались теперь огромными, рот приоткрылся.

– Все будет хорошо, – поспешила успокоить подругу Катя. – Все будет хорошо.

– Только Пашку не оставляй, – цепляясь за Катин рукав, выдохнула Марго. – Если что пойдет не так, маме моей позвони… Да ты телефона не знаешь. Тамара Ивановна знает…

– Хватит глупости болтать. Через неделю домой вернешься как новенькая, а через месяц вообще забудешь, что у тебя была операция. За сына не переживай, поживет у меня.

– Он лего хотел. Я купила и спрятала в гардеробе. Ты в мою комнату зайдешь, большую створку откроешь, там одежда висит, а внизу вроде как простыни сложенные лежат – это я коробку прикрыла, спрятала. Под елку ему положи. И елку-то не нарядили!

– Нарядим, все сделаем. Ты, главное, не переживай. Я справлюсь, у меня опыт общения с детьми имеется.

– И в церковь зайди! Свечку за здравие поставь! Мало ли что…

– Марго!

– Молчу, молчу… Только Пашку не оставляй. – В огромных глазах появились слезы.

До того момента, как Марго увезли готовить к операции, Катя раз двадцать поклялась, что Пашку ни за что не оставит.

Сидеть ждать окончания операции Катя спокойно не могла, поэтому решила прогуляться по городу. Выйдя за ворота больницы, она неспешно пошла вдоль дороги, думая, что надо бы заглянуть в торговый центр и купить подарки. Но настроение было тревожное, не до покупок. Так и шла Катя вперед, рассматривая витрины и время от времени поглядывая на часы – не пора ли поворачивать обратно?

Приреченск она знала хорошо, приехала сюда сразу после окончания института и устроилась в местную школу, в которой проработала семь лет. А потом резко изменила свою жизнь. Уволилась и уехала в Вырубку – там как раз не хватало учителей.

Катя шла, думала о том, как странно даются имена городам и людям. Вот, например, Приреченск. Сразу представляется что-то старинное, купеческое, с широкой судоходной Волгой. Но Волги здесь нет. Правда, есть небольшая река Вохринка и еще две мелкие, больше похожие на широкие ручьи. Да и сам город новый, без какого-либо важного исторического значения, полтора века назад еще деревней был. Деревня же была при реке. Приреченка.

А Вырубка? Когда-то здесь были обширные леса, потом их стали вырубать, появились новые поселения. Так возникла Вырубка, а санаторий называется «Лесные дали». Смешно же, «Лесные дали» в Вырубке.

С людьми не менее забавно. Ярослав – красивое древнее имя, сразу представляется сильный, умный и дальновидный Ярослав Мудрый. Вот Катя думала, что ее Ярослав такой же – сильный и умный. Оказалось, что просто хитрый, просто карьерист. Ей же потребовалось целых пять лет, чтобы это понять. Любила, ждала, понимала, поддерживала, верила, а потом услышала: «Знаешь, наверное, у нас ничего с тобой не получится». А потом узнала от добрых людей, что ее прекрасный Ярослав вовсю ухаживает за дочкой местного бизнесмена – владельца автосервиса, сауны и ресторана и, кажется, при поддержке будущего тестя метит в приреченские депутаты. Вот так. И девушка красивая (Катя ее видела), и возраст хороший – около двадцати пяти, и перспективы с таким папой манящие. Тридцатилетняя учительница в этом плане не очень интересна, конечно.

У кого-то из классиков Катя читала, что женщина больше всего ненавидит того, кого когда-то сильно безответно любила, ибо потом осознает, что потратила впустую свои лучшие годы. Наверное, это писали про нее. Не сказать что любила безответно. Скорее безоглядно. Сильно, ярко, до головокружения. Он был хорош собой, темноволосый и голубоглазый, умный, добрый, ухаживал красиво, на море ездили вместе, квартиру снимали вместе, пожениться должны были, да как-то все откладывалось. То на работе проблемы – не до этого, Ярослав работал в комитете по делам культуры и спорта Приреченска, то надо думать, как свой маленький бизнес создать по-умному. Зарплата не очень большая, а государственным служащим собственный бизнес иметь не полагается. Тут следует все грамотно продумать. Вот Катя и ждала, когда продумает, пару раз заводила разговор о ребенке, время все же идет.

– Ну что ты, малыш, – отвечал ей Ярослав, – какое время? Ты у меня красавица, выглядишь на двадцать. Потерпи совсем немного, распишемся, как люди, потом и родим.

Потерпела. Теперь ненавидела обоих – его и себя. Его – за ложь и украденные годы, себя – за глупость и слепоту. Все оправдывала, каждый его промах. Задержался и не позвонил? Работа важная. Чрезмерно улыбался и говорил комплименты чужой женщине – так она жена видного местного бизнесмена, это называется «полезные знакомства». Не торопится с ребенком? Все правильно, сначала надо устроить жизнь. И так во всем. И так все пять лет. Всепонимающая, всепрощающая Катя – идеальная спутница, у которой и дома уют, и ужин готов, и выслушает внимательно, не перебивая.