Печенеги, торки и половцы - Петр Голубовский

В настоящее время вполне сознается необходимость разработки русской истории по областям, что доказывается существованием у нас таких ценных сочинений, как: «История Рязанского княжества» Иловайского, «Меря и Ростовское княжество» Корсакова и др. Мало этого. Есть работы, посвященные исследованию частных случаев из исторической жизни той или иной области, отдельных эпох. Такова, например, блестящая монография Н. П. Дашкевича – «Даниил Галицкий». Вероятно, скоро выйдет в свет и труд господина Бозускула – «Мстислав Удалой».

Южнорусские степи также составляют область земли Русской как географически, так и исторически. Главнейшие реки восточноевропейской низменности, Днепр, Дон и Волга, неразрывно соединяют их с остальными областями восточных славян. Славяне, явившись в Европу с востока, несомненно, двигались по нашим степям и, расселяясь далее на север, конечно, пользовались этими естественными путями для своей колонизации. Некоторые племена осели и на побережье Черного и Азовского морей. Вначале они также принимали участие в исторической жизни Русской земли. Однако надо сказать, что отношения их к остальной Руси, судя по отрывочным дошедшим до нас данным, отличались особенным характером. Вскоре Русь перестает их считать своими, перестает интересоваться их жизнью. Но, понятно, это не значит, что эти славянские поселения исчезли. Они жили, и судьба их должна занимать нас не менее, чем ход исторической жизни в других областях земли Русской. Как своеобразны были отношения этих племен к остальной Руси, так особенна и своеобразна была их историческая судьба.

На ход их исторической жизни оказали огромное влияние новые пришельцы в южнорусские степи – тюрки. Их появление должно было изменить отношения между южными и центральными племенами восточных славян; тюрки должны были занять известное положение по отношению тех и других и этим видоизменить ход исторической жизни всего восточного славянства, оказать тем самым значительное влияние на его дальнейшую судьбу. Насколько и как повлияло соседство кочевников на жизнь политическую Древней Руси, каковы были отношения между тюрками и славянами, – проследить это и заставляет цель нашей работы. Мы не могли обойти при этом и вопроса о взаимном племенном родстве и племенном происхождении печенегов, торков и половцев. Это сделать было необходимо и потому еще, что до сих пор в науке существуют некоторые спорные вопросы. Таков вопрос об узах и торках, с которым связан другой – об узах и кипчаках.

В своем труде мы обращаем главное внимание на источники первой руки, стараемся собрать свидетельства русские, византийские и арабские, пересмотреть и на основании только этих источников сделать свои выводы. Мы не излагаем всех теорий, существующих по тому или другому вопросу и не разбираем их, считая это совершенно излишним балластом: раз мы строим свои выводы на основании источников первой руки, то этим самым возражаем против тех мнений, с которыми мы не согласны. Мы не пишем истории разработки вопроса, а исследуем самый вопрос. Совершенно иное дело – насколько верны наши собственные выводы. Это решать не нам. Мы желаем, чтобы нам были указаны наши ошибки на основании источников первой руки. Ими же, и только ими одними мы будем и защищать свои положения.

Интересна судьба кочевников после их выселения из южнорусских степей в пределы Венгрии и Византии. Может быть, спустя некоторое время мы займемся и этим вопросом на основании собранных данных, но в издаваемой нами работе мы имели в виду рассмотреть только лишь значение соседства кочевых масс с Русью и влияние его на ход ее истории.

Приношу искреннюю благодарность моим учителям Владимиру Бонифатьевичу Антоновичу и Владимиру Степановичу Иконникову, содействовавшим ходу моей работы своими советами и научными пособиями.

В давние, отдаленные от нас целыми столетиями, времена южная часть восточноевропейской низменности была театром постоянных, продолжительных столкновений оседлого населения с кочевыми племенами, сменявшими друг друга. Северная часть этой великой восточной низменности имеет отличительным свойством лесной характер своей поверхности, между тем как в южной преобладают степи. Но и тут резкую грань проводят возвышенности, входящие в состав так называемой урало-карпатской холмистой гряды. К северу от нее мы также встречаем степные пространства, но рядом с ними идут и возвышенности, есть местности с лесным характером. Эта раздельная холмистая линия, начинаясь от Урала, переходит Волгу, достигает значительной высоты между реками Доном и Медведицей, еще сильнее развивается между Доном и Донцом и в области рек Самары, Крынки и Миуса, образует пороги на реках Калмиусе, Днепре, Ингуле, Буге, Днестре и сливается затем с отрогами Карпатских гор. К югу от этой черты и является степь в полном смысле, во всей своей силе. К востоку от Дона так называемая Задонская сторона составляет продолжение Арало-каспийской низменности. Здесь однообразная безводная степь, с солонцеватой и малоплодородной почвой; реки здешние маловодны, с медленным и слабым течением. К западу картина несколько изменяется. Тут уже степь представляет плодоносную, тучную пажить, перерезанную оврагами и глубокими долинами рек и речек. По этим оврагам сосредоточивается древесная растительность края; возвышенные же пространства заняты полями и пастбищами. Эти овраги, называемые балками, оживляют некоторым образом степь, на которой нет других выпуклостей, кроме одиноко разбросанных курганов, и нет другой растительности, кроме дикой травы, заглушаемой седым щетинистым ковылем или неуклюжим колючим бурьяном.

С приближением к морю степи реже пересекаются балками, леса исчезают, равнины раздвигаются. Наконец, подходя к самому морю, сухая степь почти совершенно обнажается от растительного покрова и изрезывается широкими и длинными лиманами, с ярко синими водами в глубоких обрывистых берегах. Самый берег моря большей частью песчаный и врезывается в морские воды песчаными же косами[1]. «В области Добруджи нет ни лесов, ни кустарников; плоские возвышенности покрыты высокой пожелтевшей от действия солнца травой; в безводных долинах этих степей только колодцы доставляют жителям воду»[2].

Но повсеместно ли степь сохраняет тот же суровый вид, и всегда ли она имела такой характер? Этот вопрос приводит нас к различным теориям о существовании лесов в южной полосе восточноевропейской низменности. Теорий этих было весьма много, и приводить их заняло бы много времени[3]. Едва ли можно согласиться, что все пространство к югу от теперешних городов Тамбова, Рязани, Глухова, Сосницы, Козельца, Василькова, Бердичева и Кременца было и есть безлесно[4]. Несомненно, были причины, способствовавшие исчезновению лесов в области Южной России. Между ними главнейшими нельзя не признать постоянное движение кочевых масс и способ обработки земли в Древней Руси.