Тихоня - Карина Пьянкова

Первой моей мыслью после пробуждения было: «Кто вообще все эти люди?..» За ней пришла вторая: «Какого черта я в одном нижнем белье?!»

Голова болела. Во рту была форменная помойка.

Вечеринка удалась.

То, что вчера мы праздновали удачно проведенную сессию, я еще помнила, но только фрагментарно… беда заключалась в том, что вокруг меня были не мои однокурсники, а вообще какие-то посторонние парни. Хотя я точно находилась в нашем универском общежитии, уж больно обстановка походила на ту, которую я видела каждый день в собственном обиталище. На покосившейся полке я заметила пустую бутылку из-под ликера. Вот его вкус я точно помнила… Ликер был удачным.

Но если это общага, то какого именно факультета? Бессознательные тела явно не могли дать мне ответ на интересующий вопрос.

Может, это просто дурной сон? Наверняка дурной сон… Я всю свою жизнь считалась приличной и образованной девушкой, я не имела привычки падать, когда пытаюсь встать на ноги… А вчера такое было… Вот же дерьмо… Да я никогда не уходила в отрыв настолько душевно! Почему одногруппники не остановили, если увидели, что я пошла вразнос?

Ладно, это все вторично… Где моя одежда?.. Не могла же я здесь оказаться вообще без одежды? Или могла?..

Тут дверь открылась, и на пороге комнаты показался черноволосый бледный мужчина лет тридцати на вид. Похоже, преподаватель… Неприятно, однако.

Сперва я начала судорожно оглядываться в поисках того, чем бы можно было прикрыться, но потом поняла, что подходят только шторы, и вряд ли мужчина обрадуется, если попытаться их содрать с окна. Да и чем мой кружевной комплект отличается от бикини, в котором я щеголяю на пляже?

Паршивое утешение, особенно учитывая, что незнакомец оказался не таким уж незнакомцем. Я его вспомнила. Декан. Слава богу, не моего факультета, а то бы я уже летела из универа со всеми своими пожитками. Ну, тогда снимается вопрос, почему вокруг одни только парни. Лица женского пола в этот гадючник традиционно не попадали.

— Девушка, что вы здесь делаете?! — сумев справиться с эмоциями, возмущенно спросил он, с явной опаской делая шаг в комнату.

Я пожала плечами и ответила:

— Сама хотела бы знать…

На стене обнаружились следы. И кажется, нечеловеческие… По крайней мере, когти и шесть подушечек наводили на эту мысль. А в воздухе отчетливо пахло серой. Неплохо же мы оторвались здесь..

— На территории университета не имеют права находиться посторонние!

Говорил мужчина все громче и громче, соответственно голова у меня болела все сильней и сильней.

— А я и не посторонняя, — отозвалась я, снимая с люстры свой студенческий медальон.

Надеюсь, что это была не моя идея — забросить его туда. Очень на это надеюсь.

— Стихийница, — сказал как сплюнул декан факультета некромантии. — Девушки не должны находиться на территории мужского общежития!

Не должны, это точно.

— А семестр уже закончился, и официально здесь никого нет, — откликнулась я.

И все-таки где одежда-то? Возвращаться без нее будет проблематично… Ой как проблематично…

— И почему вы в таком виде?! У вас совесть есть?!

В обычном состоянии я очень примерная и воспитанная студентка, староста группы, отличница. Но обо всем этом как-то забываешь, когда приходишь в себя непонятно где с диким похмельем, а над ухом еще и кричат.

Да и можно подумать, когда я была с какой-то идиотской тростью, да еще и с блестящим праздничным колпаком на голове, то выглядела лучше. Как по мне, так ни черта не лучше!

— А у вас что-нибудь от головы есть?

— Нет.

Я тяжело вздохнула.

— Вот и у меня нет…

Тут за спиной декана возник он. И мне захотелось повеситься. Прямо тут, на люстре.

Кассиус Фелтон. Чертово зерцало факультета некромантии, Король-Полоз, воплощение всех мыслимых совершенств, а заодно ядовитая злопамятная тварь, которая эту сцену наверняка еще долго будет вспоминать.

Выглядел он все еще отлично, даже несмотря на то, что так же надирался всю ночь напролет. Фелтону по какой-то необъяснимой причине до тошноты шла легкая небритость, круги под глазами и расстегнутая рубашка. И даже неаккуратно торчащие темные волосы не могли его испортить. Именно в этом заключалась вселенская несправедливость. Ведь внешне-то он далеко не красавчик!

— О! А я-то думаю, чья это шифоновая юбка на Лесли! — обрадовался Кассиус, лицезрея меня.

Декан посмотрел на своего любимца с укором и произнес:

— И вы, Фелтон?

Полоз только развел руками, мол, все мы люди и только люди, так чего уж…

Я в кои-то веки тоже обрадовалась Полозу как родному. Юбка мне была нужна. Очень.

— Где Лесли?

Полоз рассмеялся. Слишком жизнерадостно для утра после бурной вечеринки.

— Ну… не так быстро. Попить есть чего?

На подоконнике осталась початая бутылка вермута, которую я и вручила парню.

Тот мученически скривился и выдал:

— Да попить, а не выпить!

Я пожала плечами. Как будто он не знает, что именно вода на вечеринках заканчивается в первую очередь.

— Все-таки где этот твой Лесли? И ты мою блузку не видел? А заодно и туфли…

В моих лодочках на шпильке, кажется, кто-то из парней пытался продефилировать на спор. Покачивая бедрами. Вот эта сцена у меня в памяти намертво отпечаталась. Рыжий верзила в семейниках…

— Туфель… В общем, их у тебя уже нет…

Ясно. Большая потеря… Я буду скучать по ним… Хорошо еще, что стипендия повышенная, хотя бы сумею купить им замену…

— А блузка…

Тут Полоз стянул с себя мятую белую рубашку и набросил мне на плечи.

— Помни мою доброту, рыжая, — широко усмехнулся он.

Ну да, не стоило рассчитывать на то, что сам Кассиус Фелтон запомнит, как меня зовут.

На рубашке обнаружились бордовые пятна, да и вся она насквозь пропахла мужским потом, так что Полозу не стоило рассчитывать, что его доброту будут помнить дольше пары часов.

Декан посмотрел на творящееся перед ним безобразие, безнадежно махнул рукой и ушел. Все верно, что ему еще тут делать, если Король-Полоз изволил проснуться. Фелтон не был старостой, но это не мешало ему править всем факультетом некромантии. Старосты… Что там старосты, ведь он, черт бы его побрал, король!

— Рыжая, ты вообще как к нам прибилась? — осведомился у меня между делом Кассиус. — Ты же вроде со своими праздновала. Да и не то чтобы тебе так уж были рады у нас. Раньше. Но вчера…