Ты моя! Противостояние - Walentina

Двенадцать лет назад

Ещё чуть-чуть, совсем немного осталось, всего-то часик потерпеть и можно будет отправиться домой.

Ноги уже гудели от этих туфель, которые и на туфли мало были похожи. Скорее они выглядели как ходули. Как же мне хотелось их снять и со звуком ф-и-и-и… спрятать подальше. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон! Ненавижу такую обувь! Но это было желание клиента, а как говорит, наше начальство: «Желание клиента – это закон!».

Окинув усталым взглядом банкетный зал и убедившись, что гостей осталось совсем немного, я поняла, что вполне можно начать убирать опустевшие столики.

Поправив подол слишком короткой формы (тоже желание клиента), я направилась к первому.

Убирая один столик за другим, я погрузилась в свои мысли и не сразу заметила, что зал опустел. А ещё как-то так получилось, что не сразу поняла: моё рабочее время тоже уже закончилось. С облегчением выдохнула и, отнеся последний поднос на кухню, направилась в комнату для персонала.

Переодеваться. Наконец-таки!

Остальные девчонки уже были тут и не спеша переодевались. Они довольно бурно обсуждали очередную «улётную» новость, в народе называемую сплетней.

Не обращая внимания на щебетания девчонок, я прошла к ближайшему диванчику и без сил упала на него. Первым делом со стоном стянула туфли и с брезгливым выражением на лице откинула их подальше.

Девчонки кинули на меня сочувственные взгляды. Только они и знают, как я «люблю» такую обувь. А ещё они, как и я, были в курсе, что моя «любимая» сестрица специально это сделала. Как будто мало ей было, что я прислуживала на её свадьбе. Она решила ещё и таким вот образом надо мной поиздеваться, окончательно добив меня мини-формой и туфлями-ходулями. Она сделала все для того, чтобы унизить меня перед отцом и его родней.

Нет, мне, конечно, грех жаловаться. За этот банкет я получу очень даже немалую сумму. Но осадок от сегодняшнего дня на душе все равно остался.

Стянув с себя ненавистную форму, я откинула её туда же, куда ранее отправились туфли. Быстро натянула любимые джинсы и безразмерную вязаную кофту, сунув измученные туфлями ноги в любимые (а главное, удобные) кеды.

Я наспех попрощалась с девчатами и покинула комнату.

«Неужели для меня этот бесконечный день закончился? – подумала и вздохнула с облегчением и откровенной радостью. – Осталось только получить честно заработанные деньги и домой!»

В принципе, этот день прошёл гораздо лучше, чем я ожидала. Только одно нервировало: весь вечер ловить на себе сожалеющий или виноватый (я так и не поняла) взгляд отца. Он что, таким образом пытался извиниться за свою старшую дочь?

А ещё порядком выводил из себя ехидный взгляд сестрицы. Она так и пыталась выказать мне своё превосходство. Мол, смотри, я королева, а ты делаешь все, что я прикажу!

Мне-то было все равно, кто и что думает обо мне, я привыкла ко всему этому. К обсуждению за спиной моей скромной персоны, к презрительным взглядам. Но она-то об этом не знала и поэтому старалась во чтобы бы то ни стало меня унизить.

Все немногочисленные родственники с папиной стороны винили меня и маму в сложившейся ситуации. Но я прекрасно понимала, что я-то точно не виновата. В таких ситуациях всегда виноваты двое! Но этого никто не мог или, скорее, не хотел понять.

Дело в том, что когда мама встретилась с папой, он уже был глубоко и безнадёжно женат и имел дочь. Что и как сложилось (а точнее, не сложилось) у них, я точно не знаю. Известно только то, что папа, заделав маме ребёнка (то есть меня), слинял.

Я не видела его ни разу, пока мне не исполнилось семнадцать. В то время мама серьёзно заболела, и врачи не давали никаких прогнозов. Из-за того, что родственников у нее не было, мама, недолго думая, связалась с моим отцом и попросила присмотреть за мной, пока ей не станет лучше. Он согласился. Но маме лучше не стало. Она долго мучилась, но в итоге сдалась. Перед смертью взяла слово с папы, что до моего совершеннолетия он меня не оставит. Отец своё слово сдержал. До восемнадцати лет я жила с ним и его семьёй. Ох, как злилась его жена! А сколько мне пришлось вытерпеть от своей сводной сестрицы! Чего я только не слышала в свой адрес: обвинение, упрёки, оскорбления. И это ещё далеко не весь список. Но я все стойко терпела и по возможности старалась не возражать. Единственное, что меня радовало, что они не трогали память мамы. Вот тогда я не смогла бы промолчать.

Но все плохое когда-нибудь имеет свойство кончаться. Как только мне стукнуло восемнадцать, я сразу же от них уехала. Хотя с папой до сих пор немного общаюсь.

И вот сестрица решила справлять свадьбу в ресторане, где я работаю. Наверное, чтобы ещё больше унизить. И как только узнала, в каком именно ресторане я обретаюсь. Сестрица пыталась всеми силами заставить быть у неё в услужении, выполняя любую прихоть. Но у неё это не получилось! Мне вообще было пофиг на нее, и я открыто это демонстрировала.

Только вот туфли я ей ещё припомню! Что-нибудь придумаю и обязательно отомщу!

Под такие мысли я и вошла в главный зал, ища управляющего. Хотелось как можно быстрее рассчитаться и отправиться домой, спать. Нет! Сначала в душ, а потом спать. А в принципе, сначала надо хотя бы добраться до дома.

Но то, что я увидела в зале, возле бара, заставило меня ещё раз проклясть свою сестрицу.

За барной стойкой в полном угаре сидел или скорее уже лежал Дима, бывший парень моей сестрицы, которого она променяла на более выгодную партию. Нет, я, конечно, понимаю: человеку плохо, у него горе, бросила любимая девушка. И не просто бросила, а безжалостно и жестоко. Мало того что сыграла свадьбу чуть ли не через неделю после их разрыва, так ещё и на эту самую свадьбу его пригласила. Вот человек и не выдержал такого испытания, напился.

И все бы ничего. Но из-за того, что ресторан закрывался, его сейчас ласково просили покинуть помещение. Пока ласково! Зная наших ребят, я готова была поспорить, что минут через пять парня просто-напросто выкинут за порог. И все дела!

Жалко его, ведь он действительно любит мою сестрицу!

Диму я видела только раз и то мельком. Зато слышала о нём очень многое, от самой сестрицы, конечно! Она вечно хвасталась передо мной: «Дима такой замечательный, Дима красивый, Дима-то, Дима это…»

Тьфу!

Только почему-то замечательному Диме она предпочла толстый кошелёк Олега.

Тем временем парня схватили под руки и намеревались уже тащить к выходу, потому что на просьбы покинуть помещение он не реагировал.

Я быстро подошла к бару и остановила ребят, те на меня непонимающе посмотрели. Тяжело вздохнула.

Сама не знаю, зачем это делаю! И даже думать не хочу, во что мне потом это выльется! Но бросить парня в таком состоянии я не могла.