Alouette, little Alouette… - Юрий Никитин

Сотрудник Фарадея случайно уронил серебряную ложку в сосуд с кислотой. Ложка растворилась, кислота ее «съела». В лабораторию вошел Фарадей, увидел молодого коллегу смущенным и сказал:

«Не беда, вернем».

Он бросил в сосуд с кислотою нужные реактивы, серебро осело на дно. Фарадей достал бесформенную массу серебра и выплавил ложку.

Во сколько раз легче Всевышнему будет собрать пылинки нашего тела, преданного земле, и воскресить нас!

И Бог это сделает.

(Из церковных притчей)

Внутри отель старомоден, нечто среднее между дворцом и монастырем. Такие же добротные стены, стрельчатые окна, массивные колонны, украшенные золотом, огромные люстры, как в Версале или Вестминстерском дворце.

Широкая мраморная лестница ведет наверх, в апартаменты, а здесь из холла в одну сторону зовет украшенный цветными шариками вход в ночной клуб, в другую – просторный зал для ассамблей и собраний, сейчас там какой-то светский раут, вход по особым приглашениям.

На сцене две девушки демонстрируют у шеста не столько стриптиз, кого им удивишь, сколько акробатику мирового класса, там сравнительно тихо, музыка грохочет ближе к танцполу.

Танцующих мало, большинство расположились за столами, даже у барной стойки пусто, и Максим с Френсисом подошли к ней без помех.

Френсис придирчиво рассматривал меню, Максим пожаловался:

– Голова трещит. Я всегда знал, что гений – это я, но, когда послушал этих, сам не знаю, что теперь и думать… Ты что будешь?

– Что-нибудь помощнее, – ответил Френсис. – Но из нашего списка.

Максим рассмеялся.

– Тут такое не в чести. А давай-ка вон то зеленое, что-то его берут чаще всего.

– Давай, – согласился Френсис.

Максим чувствовал, как пухнет голова от наплыва новых данных, надо как-то дать мозгу все это рассортировать и разложить по шкафчикам и полочкам. Лучше всего он это делает в глубоком сне, но сейчас только вечер, потому Френсис прав, уговорив сходить к бару. Некоторого нужного эффекта можно достичь с помощью умело подобранного алкоголя.

Максим пробурчал:

– Я вообще-то сторонник видеоконф. Личные встречи – это что-то вроде посиделок в лесу с шашлыками на углях.

Френсис ухмыльнулся.

– Я тоже предпочитаю шашлыки со сковородки. Но вслух такое не скажешь, немужественно!

– Даже мы, – сказал Максим с тоской, – живем в русле этого вчерашнего века.

– Что делать, – ответил Френсис беспечно, – если нам так не повезло, что родились в нем.

Он повернулся к бармену, тот с готовностью улыбнулся и спросил поощрительно:

– Два коктейля? Каких?

Маленький, толстенький, розовощекий и часто улыбающийся, чем-то напоминающий не то Санта-Клауса в молодости, не то облако в штанах, он произнес эти слова твердым голосом, что больше годился бы для комбата или тренера по футболу.

Френсис не сразу сообразил, что хотя бармен открывает рот и шлепает губами, голос идет из мобильника на шее, замаскированного под медальон и украшенного не то стразами, не то настоящими бриллиантами, которые не смогли бы позволить себе они, двое докторов наук.

Эти трансляторы появились еще пять лет тому и моментально были встроены во все модели мобильников, где переводили речь на лету с языка на язык с великолепной точностью и даже поправляли, что позволило продать в первый же день несколько десятков миллионов штук, а в течение месяца их купили больше миллиарда человек.

А так как есть функция выбора голоса и тембра, то моментально пошла мода разговаривать даже с приятелями, используя все новейшие навороты. Но вот уже два года, как все любители хай-тека, да и просто люди, предпочитающие бытовые удобства, монтируют этот чип прямо в ушную раковину, где он постоянно подзаряжается от тепла и вибраций.

Максим посмотрел на Френсиса с укором, дескать, народ в массе консервативен, да и не украсишь чип в ухе стразами или бриллиантами, не морщись, мы в этом диком мире уже закончили, завтра с утра улетим по домам.

– Все верно, – сказал Френсис бармену. – Два коктейля… Дезоксирибонуклеиновый и Хромосферный… Что, даже не знаете таких?.. Ну и дыра… Ладно, тогда самые крутые.

Бармен посмотрел на обоих уже с уважением, а Френсис, передав бокал Максиму, повернулся со своим в руке лицом к залу.

– Личные встречи на симпозиумах, – согласился он, – встречи у костра с шашлыками… да, дикость, но что-то в ней есть. В нас всех, если поскрести, таких дикарей обнаружат.

– Лучше не скрести, – сказал Максим. – Я вот не дамся. Из принципа. И так, на всякий случай… Ну, за аутофагию бета-амилоеда!

– И за чистоту интерстициального пространства, – сказал Френсис. – За фетальный гемоглобин и транскриптомику!.. Эх, какие тут женщины… Совсем другой мир прекрасного Средневековья… А посмотри вон туда. Две светские львицы, обе поглядывают в нашу сторону.

– И смотреть не буду, – ответил Максим. – Ты же знаешь, чего поглядывают.

Френсис вздохнул.

– Знаю. Так выпьем за наномедицину вообще, а потом в частности за моих мышек, что сейчас тоскуют без меня, как и я по ним.

Френсис угадал, Аллуэтта и Миранда в самом деле давно и заслуженно приобрели репутацию светских львиц. Обе яркие, эффектные, сразу вызывают ажиотаж, где бы ни появлялись, к тому же Аллуэтта единственная дочь и наследница семисотмиллиардного состояния империи Фирестоуна, а Миранда хоть и не может похвастать богатыми родителями, зато самая стильная из моделей, самая яркая, каждый дюйм ее тела выверен и вылеплен лучшими дизайнерами и пластическими хирургами, платье у нее всегда от Гетри, серьги и ожерелье от Куртеса, сверкающая улыбка может свести с ума самых стойких плейбоев.

Аллуэтта даже завидовала, что не может воспользоваться чудесами пластической хирургии. К несчастью, ей достались просто совершенные гены от трудоголика-отца и красавицы матери, ничего ни убавить, ни добавить, лицо и фигура полностью соответствуют самым изысканным требованиям.

Единственное, в чем удавалось оторваться, это серьги с россыпью бриллиантов по баснословной цене, ожерелья, да еще заколки в пышных волосах, каждая штучка украшена опять же бриллиантами.

Музыка гремит мощно, на второй сцене неистовствуют ребята из группы «Грит Фрог», самой на сегодня модной и высокооплачиваемой. Публика что ни есть самые сливки золотой молодежи, однако Аллуэтта морщила носик, коктейль едва-едва попробовала, зато Миранда всему и всем улыбалась, а когда Аллуэтта вздохнула в очередной раз, спросила живо: