Молот - Ольга Дашкова

Научилась читать по губам,

Понимать по улыбке и взгляду.

Научилась прощать и… прощаться,

Не судьба и не время быть рядом…

— Вы меня слышите? Эй, мужчина! Посмотрите на меня! Посмотрите, не закрывайте глаза. Мужчина! Господи, да что ж это такое.

Девушка стояла прямо на коленях на мокрой траве, джинсы сразу пропитались влагой, ноги в кроссовках промокли. Накрытая зеленым дождевиком, она склонилась к лежащему на этой самой мокрой траве мужчине и трясла его за плечо. Мужчина то смотрел на нее, то закрывал глаза, сразу было не понятно, что с ним.

Он был довольно крупный, в промокшей насквозь клетчатой рубашке и джинсах. На левом запястье — массивные часы с треснувшим стеклом. Ни куртки, ни ветровки рядом не было, хотя на улице и август, но прохладно и сыро, тем более, раннее утро. Дождь шел всю ночь, заливая собой лес, все его тропинки, так, что невозможно было идти.

— Вы меня слышите? Слышите, что я говорю? Ну, хоть головой мотните или глаза прикройте, что понимаете меня.

Мужчина закрыл глаза, снова их открыл, более осознанно смотря на девушку. Глаза такие темные, почти черные, невозможно было разглядеть зрачки, брови сведены, на лице капли влаги.

— Ну, хорошо, хоть слышите. Что с вами? Вам плохо? Давайте, я сбегаю в деревню, позову на помощь, здесь недалеко, я как раз туда шла.

Девушка уже собралась вставать с колен, но тут ее схватила за дождевик мужская рука. Она посмотрела на нее, потом на ее обладателя, пристальнее заглядывая в его черные глаза. «А, может, он маньяк?» — в голове, как вспышка молнии, мелькнула первая мысль. Затем мысли и молнии замелькали чаще, начала себя накручивать, что он извращенец, рецидивист, насильник, беглый зэк.

Но об этом нужно было думать раньше, когда она увидела в траве мужские кроссовки, пока шла, опустив голову, перепрыгивая лужи и жалея о том, что не надела резиновые сапоги. А не тогда, когда она уже подошла и спрашивает, чем помочь. Логики никакой. Мужчина, глядя ей прямо в глаза, отрицательно мотнул головой, словно понимая ее страх и сомнение. Оптимизма это не прибавило, но она не ушла.

Он разжал руку, девушка, стащив с себя большой дождевик, подползла ближе, успев промочить волосы, накрыла им их двоих и низко склонилась к лицу незнакомца. На его черных ресницах блестели капли дождя, по подбородку, заросшему щетиной, так же стекала вода. Видно было, как он сильно сжимает челюсть от боли и кривит лицо. Дотронулась до лба рукой, стирая воду, отметила для себя, что он не горячий, значит, температуры нет.

— Вы поймите, я не медик, а вам больно, я вижу. Спина, да?

Он снова прикрыл и открыл глаза. Потом поднял руку и указал в сторону, противоположную от деревни, куда она шла с дачи за молоком. Рядом стояла корзина с пустой банкой. В противоположной стороне была трасса, а левее как раз ее дачный поселок «Огонек».

— В той стороне трасса, там ваша машина? Вы пришли оттуда? Вас привезли? У меня десятки вопросов, а вы молчите. Вы можете говорить?

И тут он отрицательно закачал головой.

— Совсем? — все остальные вопросы застряли где-то в горле.

Но он не показал никакого жеста, а начал подниматься. Он хотел что-то сказать, открыл рот, но закрыл. Скрипели зубы, он своими большими ручищами цеплялся за плечи девушки. Она откинула дождевик, помогала встать, насколько у нее хватало сил. Оказавшись на коленях прямо напротив нее, опустил руки на плечи, больно сжав, уткнувшись лбом в ее лоб, тяжело дышал. По их волосам стекал дождь, одежда промокла насквозь, плащ лежал в луже.

Странно, его лоб не был горячим, она трогала, но от него исходил жар. И еще, девушке казалось, что он сейчас сломает ей что-нибудь, так сильно он сжимал пальцы на ее плечах.

— Больно, — совсем тихо прошептала, но он услышал и разжал пальцы. — Надо идти, постараться идти. Вы сможете? До деревни недалеко, там помогут.

Но он снова замотал отрицательно головой, начал вставать, опираясь на девушку, она помогала. Наконец, он встал, выпрямился, медленно поднес руку к затылку, погладил голову, склонив ее набок, поднес руку к лицу. На пальцах была кровь, шел дождь, кровь смывалась, а пальцы сжались в большой, словно молот, кулак.

«Интересно, кто так мог его приложить? Такого здорового. Кому жизнь до такой степени не дорога?» — думала девушка, убирая с лица прилипшие пряди волос, стирая с него воду.

— Я, конечно, не медик, но у вас точно сотрясение, и надо к врачу, еще не известно, что со спиной. Но по тому, что вы встали, будем надеяться, что позвоночник не поврежден. Еще раз повторяю, я не медик.

Девушка нагнулась, подняла дождевик, стряхнула с него воду и накинула на себя вместе с капюшоном. И тут ее схватили за руку и потянули в сторону трассы через лес. Хватка была такая крепкая, что не вырваться, он тащил ее за руку, другой рукой придерживая свою спину. Шли медленно, мужчину шатало, он часто останавливался, девушке пришлось поддерживать его за талию, стараясь не задевать спину.

— Да послушайте вы меня, как вы не понимаете, вам надо к врачу. Да куда вы меня тащите? Там лес, но, конечно, путь короче, но, все равно, лес и мокро, хотя и так уже все промокли. Ну, хорошо, я вам помогу, мы найдем вашу машину, вы с кем-нибудь свяжетесь, позвоните жене, подруге, другу, и за вами приедут.

Он резко остановился, высокий, здоровый, словно скала посреди леса, стал прислушиваться, рыкнул на девушку, та замолчала, но ничего, кроме шума утреннего леса и капель падающего дождя, слышно не было.

Шли не долго, но, наконец, выйдя на съезд трассы, они ничего так и не увидели. Пустая дорога, лужи, грязь, но была примятая трава прямо у дороги, словно кто-то вильнул на нее с асфальта. Мужчина замер, медленно оглядываясь по сторонам, внимательно рассматривая помятую траву и кусты рядом. Что-то нашел, быстро посмотрел на девушку, звонко свистнул, так, что та удивилась и вопросительно посмотрела в его черные глаза. Мотнул головой в кусты и поманил рукой, чтобы подошла ближе.

В кустах лежало черное мужское портмоне, она бы его и не увидела, но кое-кто оказался очень глазастый. Подняла, повертела в руках, рассматривая логотип не из дешевых, выбитый на коже. Мужчина хотел было взять его из рук, но девушка быстро отошла, открывая молнию.

— Извини, молчун, но я должна знать, с кем имею дело.

Несколько крупных купюр, чеки, банковские и скидочные карты, бумажки с рецептами, дальше заглядывать она не стала, увидев водительское удостоверение.

— Так, посмотрим, Молотов Артем Петрович, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения. Возьмите, мне чужого не надо. И если уж мы всё-таки познакомились, меня зовут Анна.

Мужчина лишь слегка кивнул головой, скривил лицо от боли и забрал портмоне, все еще внимательно разглядывая Аню, повторяя про себя ее имя и привыкая к нему.