Кембрийский период - Владимир Коваленко

Год 1399 ab Urbe condita.[1]Начало июня

— Эй, парень! Не торопись. Целее будешь.

Кейр смерил свинопаса сердитым взглядом. Себя он просто «Эй-парнем» не считал. Благородный воин, пусть и не в летах пока. И никак иначе. Да и бесконечный моросящий дождь настроения не поднимал. Но лошадей придержал. Мало ли какая напасть приключилась в славном городе Кер-Мирддине или на сбегающей к нему с северных холмов дороге? Лучше знать.

— Чего стряслось-то?

— Ничего особого. Для меня. Я как пас свиней, так и буду. А ты, если так вот будешь лошадок нахлестывать, повстречаешь соседку славную, только всего. Вернее, догонишь.

Кейр еще не видел никого из фэйри вблизи. Только домового, ночью и мельком — да только кто ж домового не видел? А тут наклевывалась целая история. Вещь интересная и самоценная. Стоило порасспросить. Опять же в город не просто хотелось — нужно было успеть дотемна заскочить к городскому приятелю, чтоб явиться перед старым другом отца, Дэффидом ап Ллиувеллином и его дочерьми не мокрой курицей, а благородным человеком.

Но фэйри водились разные. В том числе злые, с которыми лучше не связываться.

— А какая она? — начал Кейр расспрос.

— Особо не смотрел. С ними так: меньше любопытства — целее шкура. Увидел уши, понял — не человек. Отворотился да сделал вид, что очень меня волнует, не передрались ли свиньи за корешки.

— А я слышал, что злом на добро волшебный народ не платит.

— Можешь проверить, — буркнул свинопас, — я тебя предупредил.

И паскудно ухмыльнулся. Другому вольному человеку Кейр бы не забыл попенять на хамство, но заедаться со свинопасом — зря пачкаться в навозе. В другое время Кейр и предупреждению бы внял. Поскольку был молодым человеком серьезным и рассудительным. Но любовь заставляет благородного воина не бежать от приключений, а искать их. Иначе чем завоевывать сердце прекрасной девы? А Тулла верх Дэффид вполне прекрасна.

И все-таки на глупые подвиги не тянуло. Тем более попавшийся навстречу пропойца — лошадь тащила телегу, которую даже условно нельзя было назвать колесницей, по хорошо известному ей пути, икнув пару раз, поделился ценным наблюдением:

— Рыжая, а лицом вроде как синяя, да мелкая. Ей-ей банши. Короля-то как жалко!

— А короля почему?

— К простым людям такие не ходят. И даже к благородным. Разве только чума начнется…

Кейр торопливо перекрестился.

Чума в Уэльсе уже была. Полтораста лет назад. С тех пор Кер-Мирддин так и не восстановил былого населения. Хотя валлийцы честно плодились и размножались, как заповедано. В холмах было получше. В смысле, не у фэйри, которые живут внутри, а у людей, которые живут вокруг. Старики говорили, что людей стало столько же, сколько до мора.

— В общем, кто-нибудь важный непременно помрет, — подвел итог пьяный. — Добрые Соседи, они такое чуют заранее. И плачут заранее… Вот я и выпил — за упокой.

— До того, как увидел банши, — улыбнулся Кейр.

— Ну это ты умный, — подмигнул пьяный. — Но ты ведь не скажешь моей супружнице?

Молодой воин кивнул. Гнать вперед сразу расхотелось. Но решать окончательно стоило, только после третьей встречи. Раз уж довелось попасть в сказку, то и действовать следовало по-сказочному. А в сказках главное число — три. И Кейр продолжал путь вперед. На сей раз медленно, чтобы не догнать до срока волшебную путешественницу. И тихо радовался, что, как ни повернись дела, он выглядит вполне достойным представителем старшины сильного клана — одет и снаряжен как воин, да и колесница новенькая, о шести окованных железом колесах в половину человеческого роста, с крепкой подвеской. Даже тент, хоть и сложенный, присутствует. Щитов нет — но повесить их на борта можно, и это видно сразу. На такой и в гонках поучаствовать не грех. Кейр приосанился. Все правильно, осталось дождаться третьего встречного…

А вот и он, точнее, они — навстречу рысит верховая парочка. Кейр приветно замахал рукой. А уж когда парочка превратилась в знакомую девчонку с придорожной фермы да ее жениха, понял — сейчас все толком и вызнает. А еще испытал короткий укол зависти — вот счастливец, укатывает свою, сколько хочет. Сейчас, наверняка, провожает к родителям. Ему бы со своей милой так. Увы, если сама Тулла отвечает на чувство взаимностью, то ее родители…

— Доброго дня, господа! — Кейр степенно и точно в меру наклонил голову. — Не встречали ли вы на ждущем меня пути чего необычного?

— Кейр, дружище, привет! Брось притворяться стариканом, тебе не идет!

Ну у этого дружище — все, кто не кровный враг. А вот девушка сразу перешла к делу.

— Ты о Доброй Соседке? Встречали, пожелали доброго дня. Она нам тоже! Странная она. И симпатичная. А ушки как у лошади! Торчат из головы, вокруг волосы топорщатся. Смешно так. Миленько. Очень хочется пощупать. Погладить. А вот глаза сердитые. Но как-то понарошку сердитые.

— Точно, — поддержал жених, — зла она на кого-то. Хорошо, что не на нас!

Высказал свое — и уступил слово любимой.

— Одежка у нее добротная, но очень уж скромная. Где это видано — вся в коричневом! Из-под подола, правда, серенькое проглядывает, да и пониже что-то есть. Порядочная барышня на богомолье, да и только. Если на голову не смотреть. Волосы все обрезаны коротко-коротко. Словно овдовела она, или осиротела, или еще что… Идет пешком, мешок за спину закинула. А одежка ей непривычна, и мешок за плечами, и провалиться мне на месте, если не носила она белое с золотом!

Кейр оторопел. Белое с золотом носили разве тилвит тег. Высокие, золотоволосые. И еще… Да быть такого не может!

— Синяя же, говорят, рыжеволосая, маленькая… Гоблин почти.

— Сам ты гоблин, — девушка почему-то обиделась. — Говорю, настолько белая, что кажется синеватой. Волосы красные. Рыжие и красные — разницу видишь? И брови красные, и ресницы. А рост… Какой рост у Добрых Соседей, знают только они сами. Что еще… Руки слегка в земле перепачканы. Отмыла, но под ногтями осталось.

Что ж. Так ничего и не прояснилось. Оставалось узнать все самому. И подстегнуть коней, чтоб не упустить свою легенду. Какой-то она будет?

Издали — как раз был участок прямой да ровный — сразу увидел — темная до черноты ряса, над ней лохматая голова. Из-под рясы мелькают сапоги. Всаднические, судя по подошве, но без шпор. Смотрит под ноги. Внимательно так, словно кошель с золотыми обронила. Кейр поравнялся. А что сказать — не знал. Разве уши рассматривал. Уши были, действительно, большие и треугольные. И да, жеребячьи. Вот только торчали не вверх, а в стороны. И их действительно хотелось потрогать! Кейр решился.