Звездный патент - Дмитрий Градинар

Побывать на Каллисто и не заглянуть в «Большое пятно» — это всё равно, что отправиться на тропический остров и ни разу не войти в воду. Как поговаривают, этому почтенному заведению давно перевалило за пять десятков лет. И на скамьях, сделанных из натурального дуба, случалось сидеть таким именитым задницам, что просто дух захватывает!

Ты делаешь заказ, занимаешь место. Не в центре зала, что ты! Где-нибудь в углу, у сосновых панелей, которыми обшиты изнутри стены. И погружаешься в мир сплетен, последних новостей, историй из чужих жизней, смакованием прелестей какой-то красотки или жарких споров вокруг футбола и гонок. К моменту, когда метрдотель подаёт нечто восхитительно пахнущее, ускоряющее работу слюнных желез, ты уже начинаешь понимать, как мало знаешь о мире. А потом приходит жалость: как мало мир знает о тебе. Но это состояние быстро проходит, едва только на столе перед тобой оказывается ледяная кружка, полная свежайшего пива. Ледяная — не ради красного слова, а — сделанная изо льда. Только ручка из дерева. На ней — сложнейшая вязь, невероятные орнаменты. Цена такой кружки, даже если бы она была пуста, — недельный заработок бывалых капитанов, про которых говорят, будто живут они, как короли. Но ты-то пока ещё не король и вообще не заказывал пиво в чудесной кружке, потому что можешь позволить себе разве что пластиковый стаканчик эрзац-кофе, а такого пойла в «Большом пятне» не дождёшься. Только натуральный, из зёрен, перемолотых на ручной мельнице, заваренный в медной джезве, на раскалённом песке. Даже на Земле такого уже не делают. А здесь — ещё и подадут в маленькой чашечке, вместе с изюмом и грецким орехом, выложенными на глиняном блюдце. Изюмин всегда двадцать, одна к одной, орех всегда один, разделённый на четыре дольки. Изюм с орехом — подарок заведения. Зная, сколько стоит кофе, которого в чашке ровно на четыре глотка, по числу ореховых долек, мало кто позволяет себе высший шик: взять только одну ореховую дольку и собрать в щепоть сколько получится изюма, забыв про остаток на блюдце…

А вот ледяная кружка — это тоже подарок. Только сделает его не заведение, а кто-то из посетителей. Кто-то из тех, кто садится поближе к центру зала. Кто-то, кто возьмёт лишь щепоть изюма и одну дольку ореха, вкусно, вприхлёбку потягивая кофе.

Но если ты попытаешься узнать, кто он — твой благодетель, метрдотель изобразит полную забывчивость и будет морщить лоб в попытке вспомнить — а действительно, кто же попросил поднести тебе ледяную кружку? Так ничего и не вспомнив, он заботливо поинтересуется — не желаете ли, чтобы странный дар убрали с вашего стола? Ты теряешься, поспешно вертишь головой, нет, что вы, оставьте, просто очень жаль, что не могу выразить благодарность тому, кто обратил внимание на меня — самого простого пилота-стажёра, который ещё не вышел из Детской Гавани и отправлен на Каллисто сопровождать повреждённый корабль.

Лицо метрдотеля разглаживается, появляется широкая приветливая улыбка, и ты слышишь совет: выпейте из этой кружки за здоровье того капитана, чей корабль сейчас становится в ремонтный док.

Ну, а если вдруг окажется, что ты не простой стажёр, что ты и есть капитан этого самого корабля, разговоры в зале вдруг смолкнут, послышится скрип разворачиваемых стульев, и кто-то обязательно пригласит, — давай к нам, приятель! Чего скучать в одиночку? Потолкуем, пожмём руки, пожелаем твоему кораблю скорейшего и успешного ремонта, а тебе — удачи на будущее! И отказать нельзя. Никак нельзя. Только в одном случае: если там, где ты побывал, там, где твоя звёздная птица обожгла крылья, остался кто-то ещё. Тот, кому никогда не войти уже в «Большое пятно» и не попросить к столу метрдотеля.

Но если случилось именно такое и ты хочешь побыть один, у твоего стола незаметно погасят свет, зажгут свечу и рядом с ледяной кружкой поставят тонкий простой стакан, до краёв наполненный горькой слезой, прикрытой чёрным ломтем. Это уже не для тебя… Ты встанешь, когда свеча выплачет весь свой воск, и уйдёшь, не забыв оставить запись в книге. Имя того, кто никогда уже не войдёт в «Большое пятно». Имя того, чья птица никогда не сверкнёт ярким метеором среди звёзд. И ты, исполнив свой долг, поразишься, насколько велика эта книга и как много в ней имён…

А горькую слезу из стакана выпьет после твоего ухода метрдотель. Он имеет на это право, потому что носит четыре красные нашивки и потому что тоже когда-то имел свою звёздную птицу. Он выпьет, наспех зажёвывая чёрным ломтем… Он тоже помянет… Протрёт зачем-то глаза и наполнит свежайшим пивом новую ледяную кружку, для нового посетителя, попавшего на Каллисто, сопровождая звёздную птицу. Нальёт обязательно, ведь в центре зала всегда будет сидеть большая компания — одни уйдут, придут другие, как было уже не один десяток лет.

И разговоры будут всё те же, — сплетни, новости, истории чужих жизней, смакование прелестей и жаркие споры. Но иногда между этим всем будут мелькать короткие фразы, какие-то названия, от которых трепещет сердце бывалого пилота. Офицеры флота, частые гости «Большого пятна», и те вздрагивают, услышав про Меггидо, Листопадный Зал, Оазис-18, систему Хамет и систему Реусс-Гамма… Это как струйки маленького ручья, из которого вышла потом полноводная, безудержная река, полная разливов и перекатов… Ну, а если такие названия тебе ни о чём не говорят, ты только попроси и обязательно услышишь интересную историю, ведь с неё всё и началось… Попроси, когда бы не зашёл в «Большое пятно», раз уж попал на Каллисто.

Потому что в этом заведении не бывает перерывов или выходных. Как не бывает перерывов или выходных у воды, что окружает тропический остров, на котором, возможно, тебе никогда не побывать, раз уж ты вступил на долгий-долгий путь.

Путь скапера…

Шкип тянул кофе. Внешне это происходило буднично и без выражения эмоций. Но на самом деле, прямо сейчас, в эту самую минуту, в душе его искрили молнии.

Побывавший во многих переделках, повидавший на своём веку всякого, он понял, что влип. И влип основательно! Тяжело осознавать, что корабль, подсунутый ему корпорацией «Адриас-Спейс-Челтем», полностью не подчиняется. И кому? Пилоту-добытчику, разменявшему третий десяток на звёздных трассах, ставшему Караванным для звена, выполняющего работу в системе Лахо! Конечно же, у Шкипа были причины для мрачных мыслей, которые словно тучи. Тучи, искрящие молниями.

Есть два верных способа свихнуться, занимаясь рудодобычей в каком-нибудь отдалённом необжитом секторе. Например, попасть сюда, оставив где-то далеко-далеко целую кучу близких людей, — для некоторых достаточно было и одной такой потери, — захватив ненужные воспоминания о них. Или же оказаться чересчур восприимчивым к тем неудобствам, что ожидают добытчика в таких вот секторах. Еда — сплошная синтетика. Хорошая выпивка — только контрабандной доставкой, и, конечно же, невероятно дорогая. То же самое — в отношении прочих изысков. Ведь даже вода из преобразователя, если рядом нет ни единой глыбы, — Айсберга, — состоящей из аш-два-о. Особенно если преобразователь — устаревшая модель и даже после нескольких рециркуляций не убирает противного привкуса…