Зашифрованная жизнь - Сергей Соболев

Сотрудник охраны аэропорта Борисполь, заглянув в кабину фургона, поднял шлагбаум. Никаких подозрений ни транспорт, ни трое мужчин в форме служащих технического сервиса у него не вызвали.

Шлагбаум поднят; фургон техслужбы миновал пост охраны.

Плавно обогнув здание, транспорт остановился чуть в стороне от прохода в терминал «С» со стороны полосы ВВП1. Водитель просчитал маневр так, чтобы кормовые дверцы смотрели на «парковочное место». В аккурат на тот участок полосы, куда подруливают – или подгоняют тягачом на сцепке – приземлившиеся в Борисполе борта с пассажирами класса VIP.

– Отсечка по времени – пять минут, – сказал старший. – Готовьте инструмент!

Тот, к кому были обращены эти слова, переместился в кормовое отделение фургона. Здесь, под чехлами, издающими мазутный запах, спрятан чемоданчик-«дипломат». Он открыл чемоданчик. В его CV-резюме, наряду с перечислением нескольких военных специальностей, значилась, кстати, и профессия снайпер.

Такого рода инструмент он уже не раз держал в руках. В чемоданчике – в разобранном виде – хранится тихий спецназовский винтарь. А именно, ВСС «Винторез». Российского, кстати, производства, потому что никакие другие страны и фирмы, кроме «Точмаша» в Климовске, это изделие не выпускают.

Не прошло и минуты, как он уже собрал воедино все части «Винтореза». Закрепил на ВСС прицел ПСО-1. Проверил, в каком положении флажок предохранителя. Единственное, чего недоставало для полного комплекта, это обоймы с патронами СП-5 или СП-6.

– Готово! Что дальше?

Старший достал из кармана фотоснимок. Извлек из кармана фонарик, включил его. И, хотя в фургоне горел светильник, направил луч на карточку.

На снимке была запечатлена супруга руководителя одного из крупных европейских государств…

– Три минуты, – сказал старший. – Сейчас борт пойдет на посадку… Работать будете без команды! Следите, когда подадут трап! Стрелок! Как только цель появится на трапе… вали с первого выстрела!

Снаружи доносились обычные для крупного аэропорта звуки. Стрелок изготовился. События надвигались со скоростью заходящего на посадку реактивного лайнера.

Трое мужчин вели про себя обратный отсчет. А ведь не далее как позавчера они находились в нескольких тысячах километров отсюда…

Ирак

День первый

Лагерь передового базирования «Кемп Уорхорз», расположенный в самом сердце провинции Дияла, в ночь с четверга на пятницу гудел, как потревоженный улей.

Накануне, уже в густых сумерках, проследовав от багдадского аэропорта под приглядом поднятых в небо беспилотников и двух пар «АН-64D» «Апач Лонгбоу», в лагерь через южные «багдадские» ворота втянулась батальонная колонна 4-й бригады («Лонг Найф») Первой кавалерийской дивизии США.

Бронетехнику, грузовики и тяжелые бронированные вездеходы «Хамви» загнали в ангары, построенные для нужд размещавшейся здесь прежде 3-й бригады («Грей Вулф»).

Личный состав после построения, переклички и не то позднего ужина, не то раннего завтрака был распределен – повзводно – по пустующим с прошлой весны щитосборным казарменным модулям.

Вместе с армейской колонной в лагерь – но уже через другие ворота – прибыли песочного окраса «Хамви» и два микроавтобуса с контрактниками.

В четверг, двенадцатого ноября, около полудня, в багдадском аэропорту приземлился транспортный «С-130» «Геркулес» частной авиакомпании, входящей в пул фирм, занимающихся военным подрядом. Борт доставил с авиабазы Инджирлик в Ирак восемьдесят «частников». В основном это были выходцы из стран Восточной и Южной Европы, проведшие предварительно кто четыре недели, кто два месяца и более в сортировочных и учебных центрах на Балканах и в Турции.

Все вновь прибывшие заранее расписаны между местными подразделениями крупнейшей частной охранной структуры «Армгруп – Секьюрити Менеджмент». В период за сентябрь—октябрь в баакубском[1]филиале AGSM были самые большие потери из всех «частных армий» и компаний военных подрядчиков, работающих в Ираке. Только одна эта структура за последние два месяца потеряла в Ираке убитыми и ранеными больше, чем вся регулярная армия США. Шутка ли – четырнадцать «двухсотых»!

И еще почти три десятка раненых и контуженных – причем эти последние в основном WIA Not RTD, то есть «невозвратные»…

Их было ровно двадцать – прибывших транзитом через Турцию в провинцию Дияла контрактников, для большинства из которых эта командировка на древнюю землю Месопотамии была первой в их жизни.

Командированных в баакубский лагерь новичков разместили в жилом модуле Эйч, ближнем к северным воротам базы. Внутри помещения, смахивающего на школьный спортзал, едко пахло краской и санитарными средствами. Поэтому двери и оконные фрамуги распахнуты – для вентиляции.

Снабженцы не успели завезти сюда нужное количество коек. Контрактникам пришлось устраиваться на полу, на поролоновых матрацах. Спасибо, хоть выдали постельное белье и предоставили возможность принять с дороги душ – из-за дефицита воды пять минут на помывку.

Иван Козак, рослый, поджарый, коротко стриженный шатен лет тридцати трех, был сильно не в духе.

Еще в аэропорту Багдада, когда новичков переместили из чрева «гэлэкси» в ближайший ангар – здесь их ожидали «купцы» из разных филиалов, – состоялся десятиминутный брифинг. Подтвердились те вещи, о которых доводилось слышать еще в учебно-рекрутинговом центре в Турции. А именно, было озвучено, теперь уже устами встречающих пополнение джентльменов, что для контрактников «первого срока», как и в учебном лагере, действует система запретов и ограничений. Им до поры – до особого разрешения – не дозволяется иметь мобильные телефоны. Строго-настрого запрещено пользоваться Интернетом. Письма принимаются к отправке, но в незапечатанном виде и не более одного письма в месяц. Допускается лишь отсылка SMS-сообщений, но тоже на нерегулярной основе и с ведома руководства.

Собственно, а чего он хотел? Его ведь заранее предупредили, что возможны проблемы с «коммуникациями».

Контракт у Козака заключен на девять месяцев. Три из них уже позади. Плюс две недели в «санатории» где-то под Киевом, где он также был лишен возможности свободно звонить или писать на электронную почту… Часть причитающихся ему по контракту денег автоматически – так его заверили, и так прописано в составленном на английском документе – переводится на указанные им счета. А именно, на счет в одном из восточноевропейских филиалов австрийского «Райффайзенбанк», доступ к которому через интернет-банкинг имеет его жена Анна. И на счет в скандинавском «Сведбане». Подписываясь на то, на что он подписался, Козак отдавал себе отчет, что на первых порах к нему будут присматриваться.