Бесноватые - Кристофер Фаулер

«Разлука не укрепляет любовь — люди просто думают, что ты умер».

Джеймс Каан

Недавно я прочел где-то, что английская литература умерла, и это было для меня некоторым шоком, потому что мне казалось, что у меня-то пульс еще бьется. Как я понимаю, в статье имелось в виду, что умер тот вид английской литературы, который хотел бы читать сам критик. Действительно, мы редко пишем те обширные Гомеровы саги, которые с такой регулярностью публикуют американские романисты, но все-таки английская литература еще вполне жива; дело просто в том, что ее жизненность видна порой не там, где этого можно было бы ожидать. Многие английские авторы, которые вызывают мое восхищение, работают за пределами основного потока жанров, и, возможно, истинную картину можно увидеть именно на этой периферии, которую едва ли кто-либо охватывает взором.

В этой книге перед вами — послание из странной заросшей боковой аллеи, к тому, что принято считать домом художественной литературы. Более столетия мистические рассказы, основанные на фантазии, пользовались огромной популярностью. Воображение, породившее их, расправило крылья и превратилось в Чёрно-фантастическую литературу — а это жанр, который предоставляет куда большую свободу при исследовании новых тем. Та привлекательность, которую англичане всегда находили в «черном» юморе, жестокости, цинизме и манипулировании слабохарактерными людьми, объясняет причины, позволяющие занять «левое поле». Тем не менее сейчас довольно трудно найти редакторов, которые были бы готовы обратить интересы издательства к более темной территории.

Наши прабабушки зачитывались историями о привидениях, странными сказками, которые любили рассказывать завсегдатаи клубов, выбив трубку о каминную полку и плеснув в стакан изрядное количество бренди. «И до конца своих дней он не вымолвил больше ни слова», — многозначительно говорит рассказчик в конце подобной истории. Ныне эти истории присоединились к вестернам или рассказам о тайнах запертых комнат, приговоренные стоять на забытых книжных полках истории. И это правильно: мир — страшное место, а ностальгия теперь уже не та, какой бывала прежде. Гораздо более темные новые сказки ждут возможности быть рассказанными, особенно в стране, где нация помешана на новостях сексуальной жизни знаменитостей, на ценах на кокаин и на новых оттенках лака для ногтей, в то время как будто бы не существующая часть населения этой страны спит на улицах, где убивают людей.

Эта подборка задумана как сборник, в котором читатель может встретиться с чуть большим количеством мрака в форме короткого рассказа. Темнота души, чернота цинизма, нечто менее приятное, чем концовка в стиле «с тех самых пор жили они долго и счастливо», ибо Бриджит Джонс не всегда находит своего принца, а реальная жизнь преподносит нам такую ужасную ложь, что рассказчику впору проглотить язык. Похоже, что мои книги стоят на том же прилавке, что пиво «Гиннесс» или мармит,[1]я стал их литературным эквивалентом, — такой продукт никогда нельзя заподозрить в том, что он может понравиться, но как только человек его распробует, он готов к нему пристраститься. Первый фокус заключается в том, чтобы сделать каждый рассказ жизнерадостным ровно настолько, чтобы удержать читателя от порыва немедленно перерезать себе горло. Второй — в том, чтобы вести читателя за собой, по мере того как автор деликатно перемещает маячки с мачты на мачту.

Аристотель сказал: «Надежда — это сон наяву», и чем дальше мы ищем что-то новое, что можно демонизировать, линия, разделяющая бодрствование и кошмары, размывается. Идеи рассказов появляются лишь после долгих путешествий среди фактов и фантазий. Перед тем как я написал первый рассказ, включенный в этот сборник, одноклассник прислал мне старую фотографию, на которой подписал под лицами, какая сложилась судьба у каждого из ребят. Чаще всего на фото встречались подписи «В могиле», «В тюрьме» и «В страховом деле». Спустя несколько дней мое путешествие по Франции на разваливающейся старой машине закончилось кошмарной поездкой по серпантинам в районе заносимого буранами Монблана с проколотой шиной, без генератора и фар. Каким-то образом эти не связанные друг с другом события сплавились в рассказ «Мы едем туда, где ярко светит солнце», хотя мне и интересно, сколько людей по-прежнему радуется ассоциациям с фильмом.[2]

Некоторые вещи была написаны по заказу. Рассказ «Разберемся» был задуман как рождественская история для Big Issue. В наши дни редкие журналы заказывают художественную литературу, поэтому я почти не отвергаю предложения что-нибудь написать, когда меня просят. У журнала Big Issue есть определенные правила, которым необходимо следовать, и главное из них — «Не Писать О Наркотиках». Это правило вызвано необходимостью беречь продавцов, на которых нападают легко вводимые в заблуждение читатели, всегда готовые подумать о людях худшее. Еще один рассказ заказали мне в ежегоднике Dazed Confused Annual, который его опубликовал, но забыл мне заплатить. Потом они устроили вечеринку по поводу выхода сигнального номера, но забыли пригласить меня, а потом забыли прислать авторский экземпляр. Все это я рассказываю вам на случай, если вы подумываете стать писателем.

Как и в предыдущих сборниках, в этом опубликован «Странный, Ни На Что Не Похожий» рассказ, — в этом случае — «Эмоциональный ответ», написанный для моей подруги Салли, которая сказала: «А ты не мог бы раз в жизни написать милую историю любви, ну, для разнообразия?» Салли, я сделал все, что мог. Рассказ «Личное пространство» был написан за один присест, — такого я раньше никогда не делал, и мне было интересно попробовать. К сожалению, он основан на реальных событиях, и в жизни все закончилось намного мрачнее.

Обычно я переписываю рассказы, когда дело доходит до составления сборника. Цель подобной редактуры — создание «окончательной редакции». В прошлом году, будучи англичанином-книжником, плохо подготовленным к столкновениям с жестокой стороной природы, я совершил прогулку по старым малазийским джунглям. И, безусловно, я никак не ожидал завершить эту прогулку с кожей, покрытой рубцами, и в носках, пропитанных кровью. После этого я написал «Зеленого человека», обратившись к некогда популярному жанру английского тропического рассказа. Жанр наилучшим образом развили Киплинг и Уэллс, после которых в этой традиции особенно не писали, разве что Карл Стивенсон («Лининген против муравьев»).[3]Произведение Ивлина Во «Человек, который любил Диккенса», — вероятно, наиболее часто печатающийся образец такого рассказа. Это глава из его сатирического романа «Пригоршня праха»,[4]но она настолько тонко вписана в структуру романа, что часто воспринимается как самостоятельный рассказ в жанре «хоррор». Поразительно, что многие английские авторы столь чувствительны к сюрреализму и таинственности. Наверное, людей, населяющих наш серый влажный мир, привлекает экзотика.