Подводная война. Хроника морских сражений. 1939-1945 - Леон Пиллар

В 1935 году в Германии по настоянию Гитлера и в нарушение соответствующих положений Версальского договора началось создание армии и новых военно-морских сил. Первые подводные лодки строились в тайне на замаскированных верфях и были небольшого водоизмещения. В возрождении подводного флота Германии важную роль сыграл офицер, который, будучи командиром подводной лодки, в 1917 году был взят в плен англичанами. Он хорошо знал будущего противника, и в течение многих лет мысли его были заняты строительством подводных лодок ВМФ и совершенствованием тактики их боевых действий. Вскоре ему пришлось в ускоренном режиме готовить первые экипажи для новых подводных лодок. Многие из прошедших эту школу офицеров впоследствии стали лучшими командирами. Речь идет о Карле Дёнице, и, если бы фюрер, прежде чем начинать войну, приказал построить требовавшиеся Дёницу 300 подводных лодок, это существенно повлияло бы на исход войны, во всяком случае, союзникам понадобилось бы гораздо больше времени, чтобы завоевать необходимую для победы свободу действий на море.

Каков же был Карл Дёниц?

Карл Дёниц, худощавый, быстрый в движениях офицер, в своей темной морской форме выглядел юным лейтенантом. Взгляд его гипнотически воздействовал на подчиненных; маленькие зрачки темнели, как только гнев закипал в нем. Однако Дёниц умел сдерживать эмоции. Узкие губы еще больше подчеркивали резкое выражение лица, которое иногда все же смягчалось лукавой улыбкой. Все в его лице было острым: уши, нос, подбородок. При разговоре он подчеркивал интонацией каждый слог, выделял каждое важное слово. Однако он умел спокойно выслушать разъяснения, которые кто-либо ему давал.

«Я родом из Пруссии, – вспоминает Дёниц. – Мои предки на протяжении столетий были деревенскими и судебными старостами, а также землевладельцами на границе древних германских поселений на Эльбе и в районе устья реки Зале. Из семей этих крестьянских старост позднее происходили евангелистские пасторы, офицеры и ученые.

История Пруссии, прежде всего образ Старого Фрица, войны за свободу будоражили мое воображение с юности. Ребенком я знал, что мой отец, как он обычно сам выражался, дал бы порвать себя на куски за старого короля Вильгельма – кайзера Вильгельма I. В нашем доме не было и следа духа индивидуализма, напротив, царил дух прусской солидарности. Когда я стал солдатом, а затем и офицером, организация и субординация для меня были чем-то естественным. Убежденность в том, что на первом месте находится исполнение долга, явилось результатом моего домашнего воспитания. Перед началом Первой мировой войны с 1912 года я за границей находился на крейсере «Бреслау». Это время оставило у меня в памяти особенный отпечаток, оно укрепило мой патриотизм, я видел Германию с отдаленной перспективы, рассматривал ее как единое государство и сравнивал с другими нациями и народами. При таком взгляде вне поля моего зрения оставались внутренние слабые места. Поражение 1918 года стало для меня ударом, как и каждого немца»1.

Он был настоящим мужчиной: гордым, сдержанным, хладнокровным, жестким по отношению к самому себе и другим, отвергал любые проявления эмоциональности, считая их признаками слабости. В то же время его суровому сердцу моряка была не чужда человечность. Хотя из его рода «происходили евангелистские пасторы», сам Дёниц отличался, несмотря на оставшуюся в нем от предков лютеранскую строгость, широтой взглядов, многие видели его веселую снисходительную улыбку, когда его верующая жена говорила о Боге в его присутствии.

Я имел с ним беседу. В конце нашей встречи адмирал высказался высокопарно, но этим высказыванием он охарактеризовал всю свою жизнь: «беспрекословное послушание»; и именно это послушание перед Гитлером, чью дьявольскую сторону ему пришлось познать позднее, усиленное выраженным патриотизмом, привело его впоследствии в тюрьму2. Дёниц не терпел никаких исключений в практическом применении принципа «оружие уступит тоге».

Как и все немцы, он никогда не признавал условий Версальского договора, называя их «оковами», особенно те, которые разоружали его страну. Имперским военно-морским силам позволялось иметь лишь небольшое количество кораблей, не имеющих военного значения, и никаких подводных лодок. Сегодня известно, что инженеры Техель и Шюрер – последний занимался модернизацией подводных лодок времен Первой мировой войны – создали в Голландии конструкторское бюро под прикрытием одного из голландских предприятий[1], обладавшего небольшими верфями. Были построены две подводные лодки: одна в Кадисе[2], другая – в небольшом финском порту Або[3]; это были модернизированные подлодки, похожие на те, что чуть не принесли победу Германии в 1916 году. Позже они были проданы. Лодка водоизмещением 250 тонн – Финляндии, а 500-тонный образец – Турции[4]. В испытании обоих образцов принимали участие немецкие офицеры, матросы и инженеры и таким образом вновь знакомились с материальной частью.

Дёниц был осведомлен обо всем этом, он слишком сильно был заинтересован в данном вопросе, слишком старательно стремился к тому, чтобы разорвать Версальский договор и выбросить его клочки в море. Только так и не иначе.

25 июня 1933 года в Киль-Вике была открыта Школа подводных лодок, в которой проходили курс обучения морскому делу не более дюжины офицеров военно-морских сил и около шестидесяти унтер-офицеров и матросов. Для того чтобы защищаться, необходимо знать силы противника, то есть знать устройство подводных лодок, знать все об их эксплуатации – подводное и надводное плавание, вооружение. На самом деле под этими благовидными предлогами шло обучение первой группы подводников для ВМС Германии.

Эти моряки по одиночке или малыми группами, в гражданской одежде направлялись в Або, где находилась боевая подводная лодка. Это было в то время, когда Гитлер пришел к власти и стал рейхсканцлером. На территории «Дойче верке» и верфи «Германия» в Киле были сооружены небольшие, постоянно и хорошо охраняемые ангары, посторонние не имели права приближаться к ним, а работавшие там были обязаны хранить абсолютное молчание.