Укол гордости - Анна Акимова

1

Бывают такие дни, которые хочется вычеркнуть из жизни. Или провести их во сне, с головой завернувшись в одеяло. Но приходится их проживать, вжав голову в плечи и пытаясь хоть как-то увернуться от пинков судьбы.

То, что для нее наступил именно такой день, Варя Иваницкая поняла не сразу, хотя утро явно не задалось. Она проспала. Катастрофически проспала!

Глянув на будильник, Варя в испуге скатилась с дивана, чуть не наступив на Персика, который мирно дрых себе на полу. Возмущенно рявкнув, Персик метнулся под кресло. Варя, не обращая на него внимания, забегала по квартире. В голове у нее тикал секундомер.

Так, первым делом поставить на плиту кофе, кастрюльку с Персиковой кашей, разбить в сковородку яйцо. Пока все это будет вариться, греться и жариться, она успеет почистить зубы. Потом снять свой и Персиков завтрак с плиты и бежать в душ. За те десять – пятнадцать минут, которые она потратит на гигиенические процедуры, кофе, яичница и каша остынут до приемлемой температуры, и завтрак можно будет проглотить за одну минуту. Далее – прогулка с Персиком, пятнадцать минут. Выложить подогретую кашу в его миску и замочить кастрюльку – еще две минуты.

Итого, максимум через полчаса она управится со всеми утренними делами и рванет на работу. Если вовремя подойдет автобус, есть шанс не опоздать!

Однако попытка сделать несколько дел сразу и таким образом нагнать безжалостное время окончилась плачевно. Бегая с зубной щеткой во рту из ванной в кухню и обратно, она упустила кофе. Душистая густая пена залила плиту, а Варе досталось полчашки безвкусной, водянистой бурды, оставшейся в джезве. Яичница же почему-то оказалась отвратительно сладкой.

Несколько секунд Варя сидела с набитым ртом, не решаясь проглотить странный продукт. Потом все-таки проглотила и недоуменно уставилась в тарелку.

Варя была исследователем. И по должности, поскольку работала научным сотрудником в Институте биологических проблем, и по духу. Загадочные явления притягивали ее к себе, как Фокса Малдера, ее любимого сериального героя. Феномен сладкой яичницы требовал немедленного разъяснения. То, что она катастрофически опаздывает на работу, на время забылось.

Варя попробовала содержимое солонки – соль была соленой. А сахарница пустой. Варя уже который день забывала купить сахар. Мучимая загадкой, она разбила еще одно яйцо и лизнула пресную скользкую жижу. Н-да… Сладость, очевидно, появлялась только в процессе жарения.

Решив повторить эксперимент, Варя поставила на плиту сковородку и потянулась за маслом. И вот тут-то все сразу стало ясным и понятным.

Масло! «Фруктовое» масло! Черт!

От досады на свою глупость, рассеянность и забывчивость Варя едва не заплакала. Это самое масло, продукт местного маслозавода, она сама купила пару дней назад в супермаркете в смутной надежде испечь на досуге какой-нибудь тортик. На упаковке так и было написано: «незаменимо для приготовления кремов и домашней выпечки». На вкус «фруктовое» масло оказалось сладким маргарином, по цвету чуть желтоватым и без всяких отдушек. Что в нем было «фруктового», осталось тайной.

Тортик Варя так и не испекла, про покупку забыла, и сегодня, как назло, проклятое масло попалось ей под руку. И как она могла перепутать его с обычным? Обертка совсем другая. Нормальный человек никогда бы не перепутал, а она, с ее проклятой «профессорской» рассеянностью, осталась без завтрака.

Сладкую яичницу не стал есть даже всеядный Персик. Брезгливо выронив из пасти схваченный было кусок, он заспешил в прихожую и, поскуливая, затоптался у двери, требуя прогулки.

Гулять с Персиком Варя обычно выходила в старых джинсах и футболке, но сегодня, экономя время, сразу натянула то, в чем ходила на работу – светлые летние брюки и любимую цветастую маечку. Подпоясавшись поводком, она открыла дверь, выпустила нетерпеливого Персика, и он весело поскакал по лестнице вниз.

Закрывая дверь, Варя услышала, как где-то внизу хлопнула дверь, а затем послышалось басовитое рычание и оглушительный лай. Она похолодела от ужаса: Громолай!

Когда она в панике, задыхаясь, слетела вниз, по площадке первого этажа катался рычащий и визжащий клубок, мелькали хвосты и лапы, шел смертный бой.

Громолай – крупная и злая сибирская лайка – жил со своим хозяином, отставным подводником Ермолаевым на первом этаже. Настоящее имя Громолая было Гром, а Варя звала его Громолаем Громолаевым за оглушительный лай и по созвучию с фамилией хозяина.

Громолай и Персик были лютые враги. Все их встречи начинались и заканчивались одним – дракой. Пару раз доходило до больших кровопролитий. В активе Персика был прокушенный Громолаев нос, в активе Громолая – полуоторванное Персиково ухо, которое пришлось потом зашивать у ветеринара. По утрам Громолай и Персик обычно не встречались, у них был разный прогулочный график, но сегодня все шло наперекосяк.

Бывший подводник Ермолаев относился к агрессивным повадкам своего пса с полным пофигизмом, за что Варя терпеть его не могла. Громолай был в несколько раз больше маленького фокстерьера Персика, и Варя панически боялась, что однажды этот громила загрызет мелкого забияку насмерть. Но убедить Ермолаева не выпускать Громолая в «автономное плавание» было невозможно. Все Варины доводы он называл бабской визготней и не собирался менять ни своих, ни Громолаевых привычек.

Вот и сейчас, несмотря на шум на площадке и Варины крики, он не спешил ей на помощь, хотя наверняка был дома. Безуспешно поколотившись в Ермолаевскую дверь и пометавшись в тщетных попытках разнять собак, Варя совсем отчаялась спасти Персика и, плача, прижалась к стене. Дерущиеся псы то и дело налетали на нее, оставляя собранную с пола грязь на ее светлых брюках.

Наконец Ермолаев вышел. Видимо, шум помешал ему смотреть утренний выпуск новостей. Не говоря ни слова, он распинал дерущихся собак, одной рукой сунул Варе рычащего, яростно извивающегося и царапающегося Персика, другой за шиворот увел Громолая домой.

…Любимая летняя маечка была изгваздана и порвана, руки расцарапаны в кровь, на светлые брючки нельзя было смотреть без слез. Варя «считала раны», стоя на краю газона, по которому, изливая неутоленные страсти, заячьим галопом носился Персик. Варя старалась не упускать его из виду и все-таки не уследила. Она лишь на секундочку отвлеклась, разглядывая глубокую кровоточащую ссадину у локтя, как Персик исчез. Полная недобрых предчувствий, Варя напролом кинулась к кустам в центре газона и опять чуть не разрыдалась вслух.

Персик «деколонился». Так Варин сосед дед Илья однажды назвал этот процесс: «Смотри, Варька, деколонится твой фрукт».

Валяться на всякой вонючей дряни, старательно умащивая шкуру ее ароматами – вот что означало «деколониться». Чаще всего Персик «деколонился» на рыбьих останках, брошенных под этими кустами любителями попить пивка на свежем воздухе. Вот и сейчас до Вари донесся знакомый запашок тухлой рыбы.